Была суббота, первый день недели (у мусульман выходным считается пятница). Этот день семье Карима не забыть никогда.

Начались события с того, что Карим вернулся после напряженного рабочего дня из своего душного офиса уставший и сердитый. Войдя в дом, он сразу же наткнулся на нас с матерью. У нас как раз вышла с ней очередная ссора, и теперь, увидев сына, Нора не выдержала и громко заявила Кариму, что я, Султана, отношусь к своей свекрови без должного уважения и теперь, без всякой на то причины, затеяла с ней ссору. Покидая сцепу, она пребольно ущипнула меня за руку, а я, вне себя от ярости, бросилась за ней и ударила бы, не вмешайся Карим.

Нора мрачно посмотрела на меня и, повернувшись к Кариму, заявила, что я негодная жена и что если бы он знал обо мне побольше, то давно уже развелся бы со мной.

В другое время Карим только посмеялся бы над нашим глупым поведением, но случилось так, что именно в ту субботу ему позвонил из Лондона коммерческий агент и сообщил, что в результате неудачной биржевой махинации он потерял больше миллиона долларов. Он был настолько расстроен, что плохо контролировал себя.

Поскольку ни один арабский мужчина не пойдет против своей матери, Карим впал в ярость и трижды ударил меня по лицу. Это были удары, предназначенные для того, чтобы унизить и оскорбить меня.

Однако мой муж недостаточно хорошо меня знал, если думал, что я смогу смириться с нанесенным оскорблением. Характер мой сформировался к пяти годам, и я всегда нервничала, когда начинались неприятности, но чем ближе опасность подступала ко мне, тем хладнокровнее я становилась, а затем приходила просто в неистовство. Когда мне случалось схватиться с обидчиком, я теряла всякий страх и билась до конца, не обращая внимания на ушибы и ссадины.

Итак, сражение началось. Для начала я швырнула в Карима очень редкой и дорогой вазой, подвернувшейся мне под руку. Он едва успел увернуться, и ваза разлетелась вдребезги, ударившись о картину Монэ, стоившую несколько сотен тысяч долларов. И ваза и акварель были уничтожены одним махом.

Вне себя от ярости, что промахнулась, я схватила дорогую восточную скульптуру из слоновой кости и тоже швырнула ее в мужа. Шум, грохот бьющейся посуды и крики привлекли внимание всех домашних. Со всех сторон к нам бежали женщины и слуги. К этому моменту Карим понял, что я собираюсь разнести вдребезги комнату, в которой его отец хранил все свои самые любимые предметы искусства. Чтобы остановить разгром, он резко ударил меня в челюсть.

В глазах у меня потемнело, и я лишилась сознания. Когда я пришла в себя, надо мной склонилась Марси, обтирая мне лицо полотенцем, смоченным в холодной воде. Где-то неподалеку слышались громкие голоса, и я решила, что это обсуждается наша с Каримом драка, но Марси сказала, что дело не в этом.

Неприятности продолжаются, но причиной их на сей раз явился Мунир. Король Фейсал сообщил отцу Карима, что на одной из улиц Эр-Рияда был обнаружен контейнер со спиртным, принадлежащий Муниру. Шофер-египтянин остановил машину у какой-то лавки, чтобы купить себе что-нибудь перекусить, но запах алкоголя привлек зевак, среди которых оказались люди из мутавы. Шофера начали допрашивать, и тот от испуга назвал имена Мунира и еще одного из принцев. Об этом событии доложили главе религиозного совета, а тот немедленно поставил в известность короля, который впал в неописуемую ярость.

Карим с отцом немедленно отправились в королевский дворец, а свободных шоферов отправили на поиски Мунира. Я потирала ноющую челюсть и строила планы мести своей свекрови.

Я слышала вдалеке ее плач и решила пойти и в полной мере насладиться зрелищем ее горя. Я нашла ее в гостиной, и только больная челюсть не позволила моему лицу расплыться в широкой улыбке.

Нора сидела в углу гостиной и громко молила Аллаха, чтобы тот спас ее любимого сына Мунира от гнева короля. Увидев меня, она мгновенно затихла. Некоторое время она помолчала, затем с презрением взглянула на меня и сказала:

– Карим пообещал мне, что разведется с тобой! Он понимает, что от плохих привычек не избавиться, а ты просто дикая кошка! В пашей семье нет места таким, как ты!

Нора ожидала слез и просьб, однако то, что она услышала, повергло ее в изумление. Я заявила, что сама собираюсь потребовать развода и что Марси уже собирает мои вещи. Я сказала, что не пройдет и часа, как я покину ее дом. Уходя, – я бросила через плечо, что попрошу отца употребить все свое влияние, чтобы Мунира примерно наказали в назидание всем тем, кто нарушает закон ислама. Ее сына подвергнут порке или посадят в тюрьму, а может быть, с ним произойдет и то и другое.

Когда я уходила, Нора уже вел тряслась от страха. Положение изменилось. В моем голосе звучала такая уверенность, которой я и сама не ожидала от себя. Нора не могла знать, имею ли я и в самом деле влияние при дворе. Она была бы счастлива, если бы ее сын развелся со мной, но для нее стал трагедией тот факт, что я сама собираюсь требовать развода.

В Саудовской Аравии трудно жене развестись с мужем, но все же это возможно. А поскольку мой отец по крови был ближе к королю, чем отец Карима, то Нора испугалась, что он и вправду сможет добиться примерного наказания для Мунира. Она и понятия не имела, что отец, скорей всего, выставил бы меня за дверь, после чего мне просто некуда было бы идти. Для того чтобы подтвердить серьезность моих намерений, требовалось сыграть спектакль до конца.

Когда мы с Марси спустились в холл с чемоданами в руках, домочадцы буквально впали в панику. Случилось так, что Мунир, который был в гостях у друга, прибыл домой как раз в этот момент. Еще не зная, какие тучи сгустились над его головой, он громко выругался, когда я сказала ему, что мать вынуждает меня развестись с Каримом.

Чувство какого-то звериного торжества овладело мной, когда Нора, до смерти перепуганная моей решительностью, стала умолять меня, чтобы я не уезжала. Свалившиеся на ее голову неприятности окончательно сломили ее дух. Вдоволь насладившись унижением свекрови, я милостиво согласилась остаться.

Я уже спала, когда Карим, усталый и изможденный после тяжелого дня, вернулся домой. Сквозь сон до меня донесся его раздраженный голос, обвинявший Мунира в пренебрежении к семье. Карим сказал, что прежде, чем затевать такие рискованные мероприятия, нужно хотя бы подумать о добром имени отца. Мне не пришлось напрягать слух, чтобы услышать, как Мунир в ответ обвинил Карима в том, что тот способствует бесперебойной работе гигантской машины лицемерия, которую представляет собой Королевство Саудовская Аравия.

Большинство саудовцев почитали короля Фейсала за его преданность исламским принципам и скромность в быту. Он также пользовался глубоким уважением членов королевской семьи. Благодаря ему наша страна после травления короля Сауда заняла, можно сказать, почетное положение среди других государств. Но мнения старших и младших принцев в семье далеко не совпадали друг с другом.

Обуреваемые жаждой наживы младшие члены королевской семьи ненавидели короля, запрещавшего им заниматься нелегальным бизнесом и внимательно следившего за тем, чтобы честь семьи не была опозорена. Никто из двух враждующих лагерей не желал идти на компромисс, и в воздухе постоянно пахло грозой.