Завибрировал сотовый телефон Маккола, и он вытащил его из кармана. Прочел что-то на экране и убрал телефон.

– Проклятие! Мне пора. Через какое-то время я вернусь и сниму с вас показания. Договорились?

– Конечно. Спасибо, детектив. Отличная новость. Грустная, но вместе с тем и хорошая.

После того как Маккол ушел, Пенни театрально посмотрела на часы и объявила, что у нее куча работы.

Помахав им рукой, она устремилась к двери. Аманда уже успела заметить, насколько Пенни быстро действует.

– Знаешь, мы помирились. За дверью твоей палаты. Мама предложила нам с ней обедать вместе. Очень хорошая мысль. У меня появится возможность снова познакомиться с сестрой. Возможно, мы будем обедать каждую неделю.

– Дэвид, я очень за тебя рада.

– Я тоже. – Он посмотрел на перила, огораживающие кровать. – Их можно опустить?

– Да, конечно.

Он опустил перила и пересел на край кровати, отчего кровать слегка просела. «Слишком близко!» Ему лучше уйти. Оставить ее ненадолго. Врач сказал, что ей необходим отдых. И ей хочется побыть одной и разобраться в своих чувствах. Надо ему сказать…

Но Аманда лежала молча, забывшись в своих мыслях.

– Аманда, прости меня за все. За то, что я втянул тебя в эту историю. За то, что сломал тебе жизнь, а утром обвинял тебя. Мне нет оправданий. Иногда я бываю идиотом.

Ах, она может в него влюбиться!

Аманда прикусила губу, но в конце концов все же не выдержала и улыбнулась:

– Какой ты смешной, Дэвид!

– Да, иногда я и смешным бываю. – Он подвинулся, чтобы смотреть ей в лицо, и его проницательный взгляд пронзил ее. – Ты позволишь мне все исправить? Прошлая неделя стала адом, настоящим адом, но я понимал, что мы все преодолеем. Я точно это знал. А сегодня… ты меня просто убила, особенно когда ушла. Я был вне себя от злости, злился на себя и на всех вокруг. Тогда мной занялась мама.

– Бедный ребенок! – рассмеялась Аманда.

Он широко улыбнулся:

– Серьезно, она крутая. И почти всегда оказывается права. Это очень раздражает. Раз уж я решил поговорить начистоту, могу признаться: мама считает, что скоро ты станешь членом нашей семьи.

Аманда закашлялась.

Дэвид накрыл ее руку своей большой рукой; его ладонь была теплой, пальцы ласково обхватили ее. Она опустилась на подушку и закрыла глаза, потому что эту часть близости с Дэвидом она любила. Чувство защищенности и тепло. Правда, с этим пришел и риск разбитого сердца.

«Никакой нейтральной передачи!»

Особенно с ним.

– Да. Она, по ее словам, ни на что не намекала, но, по-моему, в чем-то она права. Когда я не веду себя как идиот, нам хорошо вместе. Мне нравится разговаривать с тобой и ласкать тебя. Когда ты уходишь, я хочу, чтобы ты поскорее вернулась. Пять лет я прожил один, и такие ощущения для меня в новинку. С тобой мне… легче. Ты не молчишь, если я не прав, но с тобой не приходится бороться за власть. С тобой я понимаю, что не обязательно соглашаться во всем, и это не значит, что ты меня не поддерживаешь.

– Дэвид…

Он поднял руку:

– Сейчас я прошу у тебя только одного: позволь пригласить тебя на ужин. Мы начнем все сначала. Как будто мы только что познакомились…

Он встал и поднял перила.

– Я пойду, потому что врач сказал, что тебе нужно отдохнуть. – Он легко поцеловал ее в лоб, и ее окружил его аромат, мускусный мужской запах, к которому она уже привыкла. Прежде чем отойти от кровати, он ненадолго прижался к ней. – Завтра я тебе позвоню.

«Останови его!»

– Хорошо.

Он повернулся и направился к двери.

– Дэвид!

Он остановился и склонил голову набок, но не обернулся.

– Да. Мы пойдем ужинать. И если ты не спешишь, может быть, ты еще немножко посидишь со мной?

Месяц спустя

Дэвид остановил машину у входа в одноэтажный дом. Они приехали в маленький городок Айна (штат Иллинойс), часах в пяти езды к югу от Чикаго. Аманда разглядывала ржавую водосточную трубу, порванные сетки на окнах. Немного работы – ну, может быть, не совсем немного, – и дом может стать прелестным.

Здесь жила Джульетт Пауэрс, девятнадцатилетняя девушка, чья воссозданная голова лежала в коробке на полу у заднего сиденья.

Мечтая о свободе и лучшей жизни, Джульетт сбежала из дому в шестнадцать лет. Отчим избивал ее и приставал к ней; он делался все невыносимее, а Джульетт мечтала о независимости, о жизни, где не будет побоев. Почти три года она жила, перебиваясь случайными заработками, ночевала в приютах. А потом ее убили.

Никто не знал, почему она оказалась в сарае в ночь своей гибели. Аманда подозревала, что ближе всего к истине версия детектива Маккола – девушке нужно было где-то укрыться от холода.

Дэвид заглушил мотор.

– Ты готова?

Она кивнула:

– Да. Не думала, что справлюсь, но сейчас мне кажется… что мы поступаем правильно. Жизнь Джульетт оборвалась слишком рано, но мы вернули ей имя. Сейчас она наконец-то обрела покой!

Три недели назад Дэвид и Аманда вместе с детективом Макколом привезли останки Джульетт – череп и найденные рядом волосы – ее матери и побывали на ее похоронах. Но Аманде хотелось, чтобы Джульетт запомнили красивой молодой женщиной. Поэтому она закончила реконструкцию по второму слепку черепа, который ей дали в лаборатории.

– Не считай меня высокомерным и не думай, будто я говорю покровительственно, – продолжал Дэвид, – но я горжусь тобой. Ты провела поразительную работу.

Аманда пожала плечами:

– С твоей помощью. Но спасибо. Не могу признаться, что очень рада, но есть какое-то удовлетворение в том, что мы узнали, кто она. Мы добились этого, Дэвид. Добились вместе.

– Знаю.

Он нагнулся и поцеловал ее, нежно чмокнул в щеку, а потом отстранился. Она открыла глаза и встретила взгляд его пронзительных голубых глаз, которые, как всегда, заряжали ее энергией.

– Я люблю тебя, Дэвид Хеннингс!

Он вытаращил глаза. Он достаточно хорошо знал ее, чтобы понимать, что подобное признание далось ей непросто. Она сама, первая раскрыла ему душу… Определенную роль тут сыграл и он сам. Он доказал, что достоин ее доверия, чем облегчил ей возможность полюбить себя.

– Что ж, – протянул он, – это хорошая новость!

Прятавшийся в глубине его души идиот широко улыбнулся. Глядя на его самодовольную улыбку, Аманда покачала головой. Ей захотелось его задушить. Но ведь она только что призналась ему в любви! Хотя он ничего не говорил, Аманда не сомневалась: он питает к ней такие же глубокие чувства. Неделю назад он едва не сказал ей самые важные слова, но вовремя осекся, наверное боясь ее напугать. Ну и ладно!