– Ну ладно, я умею завидовать, – признал Данила. – Не продолжай. Оставайся для меня тем же импотентом, как я всегда о тебе думал.

– Да я о другом, – отмахнулся Артур от него и посмотрел в мою сторону. – О разговорах, которые про нас ходят и очень тебя тревожат. Лучше всего обговорить правила, которые тебя устроят, Лика. Мы с тобой или посторонние, или вместе. И, скажу сразу, меня страшно бесит тот факт, что я не могу заходить с тобой в здание, держа за руку. Ты ведь уже сказала им, так в чем проблема, если нас застукают за легким боссосекретарским поцелуем? Но готов терпеть, если секретность тебе будет комфортнее. Видишь, что я делаю?

– Вижу! – рявкнул Данила. – Метишь территорию, насколько твоего члена хватает! Этакий тиран, который изображает покорность, но всем своим видом подчеркивает, чего ему эта покорность стоит.

– Не спеши с выводами, товарищ мамонт. Ты не даешь Лике даже возможности подумать самой!

А мне уже и думать было лень. О чем тут говорить? О том, что мне до одури приятна его серьезность, с которой он относится к нашим отношениям, которых по факту даже нет? Или о том, что я понятия не имею, чем закончится эта история, и только потому не хочу прилюдно оглашать ее начало?

Данила, заметив мою блуждающую улыбку, встал и протянул руку, как будто приглашал на танец. Вино действовало на меня слишком сильно, и я даже не подумала, что с этого жеста мы переходим к чему-то более напряженному, чем замечательный обед на троих.

Но дошло, когда он начал меня целовать, а затем потянул куда-то. Не в спальню же?

– Где у тебя тут спальня? – Данила отвлекся от моих губ на секунду, но не выдержал – не стал ждать ответа и снова прижал меня к себе.

Кажется, нам плевать на спальню…

– А, плевать, – я снова услышала его голос. – Обновим твою гостиную, чтобы ты в ней больше никогда не мог расслабиться.

Я разгоралась быстро, но больше не от его ласк, а от обещаний, выданных еще несколько дней назад. И была бы благодарна, если бы Данила продолжал вести себя так же – не позволяя мне одуматься или застесняться. Но на этот раз он изменил привычке – и наотрез отказался читать мои мысли. Наоборот, отстранился, окинул меня пристальным взглядом, взялся за край футболки и произнес:

– Сначала ты разденешься. Полностью.

Он справился с моей одеждой сам, а джинсы вообще стянул вместе с трусиками. Я не препятствовала, но невольно зажалась под его обжигающим взглядом и потянулась за поцелуем, но Данила держался чуть поодаль, он теперь будто наслаждался только моим видом и смущением. Повернул к софе – слишком небольшой и неудобной, чтобы на ней заниматься сексом, как мне вначале показалось, но я быстро поняла, что ошиблась: теснота ничуть не препятствовала маневренности. Усадил, слегка придержав за талию. Присел передо мной на корточки и повел пальцами по бедрам, животу, добрался до груди и убрал от нее мою руку. Ласкал соски, глядя снизу в глаза, потом принялся делать это губами, щекоча языком. Стоило мне только вскинуть руку, как он ее перехватывал и заводил за спину, чтобы не мешала.

Я откинулась немного назад и только тогда вспомнила об Артуре – тот стоял с полным бокалом вина всего в двух шагах от нас. С трудом оторвал взгляд от того, что вытворял с моей грудью рот Данилы, поднял его на лицо. Почему-то улыбнулся и прошел к креслу. Сел там, ни на секунду не ослабляя внимания. Закинул ногу на ногу. Ну надо же, просто директор, проверяющий работу персонала! Ничего дикого перед его глазами не происходит! Чё-ёрт, как же это заводит. Бешенство какое-то!

Данила развел мои бедра, приподнял для удобства и начал целовать внутреннюю сторону, вызывая во всем моем теле непреодолимую истому. Мне же хотелось, чтобы он тронул меня там – хотя бы прикоснулся пальцами. Но он будто нарочно дразнил, возбуждал, но не давал желанного. Я сама вцепилась в его футболку, чтобы иметь возможность прикасаться к потрясающему телу, но Данила некоторое время не позволял этого сделать. Ему нравится, что я обнажена, а он нет? Или это часть игры?

Наконец отстранился, встал, сорвал футболку одним рывком через голову, откинул на пол и расстегнул брюки. Я снова скосила глаза на Артура – тот будто окаменел, застыл от напряжения. Но и не думал останавливать или принимать участие. Его взгляд стал пьяным, он скользил по всему моему телу, спотыкался о колечко пирсинга, а дыхание будто затруднилось. Исследует свои реакции на происходящее, как и собирался? Черта с два! Ему нравится, он загипнотизирован нашим возбуждением, он ждет следующего шага! И кто же больший извращенец – он или я, от этого взгляда желающая еще сильнее раздвинуть бедра, чтобы ему было лучше видно?

Данила же вовсе перестал спешить, он словно нехотя избавился от брюк, обнажил член и несколько раз прошелся по нему, возбуждая себя еще сильнее и наблюдая сверху за мной. Сложен как Аполлон – и хорошо об этом осведомлен. Каждая мышца выделяется рельефом, живот поджарый с явственно очерченными кубиками, сильные мускулистые ноги. Мужчина большой – весь, я все еще помню, как скользил его крупный орган в моем рту. Сглотнула судорожно, представляя, что снова беру его губами… Однако у Данилы было другое на уме.

Он подался ко мне, толкнул на спину, замер ненадолго сверху. Раздвинул коленом мои и через пару секунд вонзился в мое тело одним толчком. Он большой, у меня внутри возникло ощущение растянутости на грани с болью. Но вторым толчком он заставил все мое дело выгнуться, приспосабливаясь и принимая глубже. От третьего движения я вскрикнула – уже не от боли, а от ненормального скачка ощущений, которые становились все более запутанными. Одновременно приятно и неприятно от растяжения. Постоянно ловила на себе взгляд Артура – он просто наблюдал, даже не дышал и себя не трогал. И это чрезвычайно заводило – его возбуждение, которое он держал под контролем. И кончать я буду, вероятно, под этим же пристальным взглядом. Но как только я привыкла к ощущениям и немного расслабилась, Данила остановился. Вышел из меня подхватил и перевернулся, поддерживая меня под ягодицы над собой.

– Давай же, детка, теперь твоя очередь, – от вида его возбужденного лица и раскрасневшихся искусанных губ у меня поплыло сознание.

Я опускалась медленно. Пенис стал каменным и немного пугал, потому я осторожничала и давала себе возможность привыкнуть. Когда впустила его полностью, выдохнула и уперла руки в мускулистую грудь, не в силах даже пошевелиться. Но Данила сам начал направлять мои бедра и подаваться короткими толчками вверх. Я задвигалась, ища свой темп и угол – и когда нашла, выдала невольный стон. Только тогда он перестал руководить и скользнул к моей груди, чтобы с нажимом ласкать.

К удивлению и несмотря на крайнюю степень возбуждения, я очень быстро начала уставать – оказывается, это физически не самое простое занятие. Но со стороны раздалось с давлением:

– Быстрее, Лика. Делай это резче! И не смей пока кончать.

Артур не выдержал – он не участвовал сам, но без контроля процесс оставить не смог. И этим чудовищным тоном отдавать приказы в такой момент – немыслимо. Но почему же я сразу почувствовала себя близко к пику, как будто моему телу требовалось его разрешение или запрет? И задвигалась я интенсивнее, Данила с рыком перехватил меня за ягодицы и начал направлять с силой, как будто и сам попал под ауру приказного тона. Мы окончательно синхронизировались, спутались телами и желанием, и теперь мне уже хотелось еще и еще сильнее, без пощады к себе, лишь бы ощущения стали острее, а хладнокровный наблюдатель не усомнился в нашем рвении. Я знала, что он видит все, запечатывает в памяти каждый штрих, включая мое искаженное страстью лицо и порывы, несущие наши тела к развязке. Кончая, Данила буквально вонзил пальцы в мои бедра. И его оргазм подстегнул мой – я сорвалась в блаженство через секунду и бессильно упала на его грудь, тяжело дыша и еще долго ощущая, как внутри все сжимается, очень медленно ослабляя накопленное напряжение.