Точнее не стоит мне, потому что я все еще уверена — Дамир отряхнется от своего наваждения после того, как мысленно поставит галочку рядом с моим именем, а я буду пробовать учиться с кем-то другим и на протяжении всей жизни проваливать эти уроки.

— Дамир, послушай меня. Давай ты все-таки рассмотришь вариант встретиться с этим твоим итальянцем? У тебя же там наверняка будет куча охраны. Я не хочу, чтобы из-за меня ты упускал такой шанс… — обхватываю ладонями его лицо и заставляю слушать все, что я пытаюсь до него донести. — А я могла бы притвориться твоей женой. Или невестой. Тем, кем скажешь. В благодарность за помощь.

Сама не верю, что предлагаю это, но почему-то мысль о Дамире в роли только моего мужчины, официально, греет душу.

— Я готов пойти на это хотя бы ради законного права трахнуть свою милую женушку после всего цирка с открытием.

А я думаю о том, что яркая маленькая жизнь с Дамиром рядом может стать самым важным, что у меня когда-либо было.

Я была похожа на фею.

Правда.

Мне кажется, крестная из так любимой девочками «Золушки» не смогла бы справиться лучше Дамира. Уж не знаю, что за волшебные пчелки на него работают, но моё платье для вечера открытия было таким фантастическим, что я вот уже минут двадцать просто кружусь перед зеркалом и рассматриваю это пудровое облачко струящейся, невероятно нежной наощупь ткани.

Юбку, идущую воздушными волнами от тугого корсета, украшают цветы, которые в первые секунды казались мне натуральными. Это настолько тонкая работа, что мне даже дышать рядом с коробкой, где оно лежало, было страшно — я наворачивала круги вокруг, протягивала ладонь и замирала подушечками пальцев над платьем, решившись коснуться его лишь после нескольких попыток.

— Ты точно уверена, что мне не нужно вернуть Алину? — в комнату неожиданно заглянул Дамир, и я резко зачем-то дернула плед с кровати, заворачивая в него всю красоту подаренного мужчиной платья.

Алина — профессиональная помощница при подготовке к светского рода мероприятиям, с которой мы не смогли найти общий язык, потому что она тут же попыталась наштукатурить моё лицо тремя слоями непонятно чего. И это для начала.

Не хотелось мне весь вечер беспокоиться за отвалившиеся кусочки тонального крема и мучиться от неудобной прически, в которую Алина, если судить по её взгляду, точно превратила бы мои волосы. Тонна лака для волос, шпильки по кругу… Нет, все это сюда не подходило.

Нежность… Она в другом.

В легких волнах, которые я сотворила своими умелыми ручками при помощи украденного у неё утюжка для волос. В едва тронутых тушью ресницах и оттеняюще розовой помаде. Я наносила её пальцами, потому что мне не нужен был слишком плотный слой.

— Уверена. А ты? Она та-ак на тебя смотрела, что гораздо охотнее помогла бы застегнуть рубашку, а не нанести макияж, — и только после того, как я сказала это, поняла, что в моих словах очень четко проскальзывают злобные ноты ревности.

И Дамир тоже их уловил — его губы тут же расплылись в довольной ухмылке кота, которого только что накормили вкусной жирной сметаной.

— Ты такая милая, когда ревнуешь, — он подошел совсем близко и дернул плед из моих рук. Спустил с одного плеча лямочку, что держалась там на честном слове, потому что я еще не до конца затянула шнуровку на спине, и прижался губами к тут же вспыхнувшей искорками коже, ладонью на пояснице не позволив мне отодвинуться.

А заодно и придерживая меня, потому что колени предательски дрожали, а воздуха резко стало мало — та его часть, которая осталась, обжигала, так что дышать становилось все тяжелее.

— Я не ревную. Было бы к кому, — вытолкнула и тут же пожалела об этом. Не надо было оправдываться. Это слишком выдает истинные реакции.

— Ревнуешь, малыш. Мне приятно, — заурчал куда-то в шею, а потом стер мою помаду своими настойчивыми губами.

Я даже оттолкнуть его не могла, потому что он поймал мои ладони и сжал пальцы на запястьях, заранее предугадав все, что я захочу сделать.

— Тише, маленькая фурия. Есть риск испортить твоё платье, так что не советую и дальше меня провоцировать. Лучше помоги с галстуком.

Мне пришлось встать на носочки. Ни за что не признаюсь Дамиру, но мне до безумия нравится чувствовать себя такой маленькой рядом с ним. Такой хрупкой.

Поддаюсь порыву и прикладываю свою ладонь к его. Улыбаюсь, потому что это смотрится настолько нелепо, что со стороны на его фоне вообще вряд ли можно мою руку признать рукой взрослого человека.

— Ты такой огромный… — взволнованно выдыхаю и тут же опускаю взгляд. Не хочу встречаться с его глазами, в которых отражается мой совершенно внезапный нелепый восторг.

— А ты слишком крошечная. Каждый раз боюсь сжать сильнее и сломать тебе что-нибудь, — Дамир все-таки заставляет меня откинуть голову. Скользит подушечкой большого пальца по моей нижней губе, стирает остатки розового цвета и недовольно хмурится. — Тебе не нужна вся эта дрянь.

— С её помощью девушки становятся красивыми, — упираюсь скорее из вредности, хоть сердце и начинает отбивать быстрый ритм.

Я ведь понимаю, что Дамир имеет в виду, но все равно очень хочется услышать это от него.

— Поэтому и не нужна, — усмехается и снова наклоняется для поцелуя, а я прижимаю кончик его же галстука к по-мужски сухим губам и тихо смеюсь, когда Дамир сводит брови к переносице и пытается укусить мои пальцы за то, что лишила его моего приоткрытого рта.

Галстук завязан, с моим корсетом тоже покончено — не без помощи Дамира, который в ответ на мои шалости дразнил меня горячим дыханием на шее, но так ни разу и не коснулся кожи с въедливыми мурашками.

Он заставляет меня повернуться к нему лицом и достает из кармана обитую бархатом глубоко синего цвета коробочку. Она тут же характерно щелкает в его ладони и открывает мне вид на кольцо, с которым обычно идет предложение.

Только вот Дамир не привык спрашивать, поэтому уже в следующую секунду ободок скользит по моему пальцу, а я растерянно хлопаю ресницами, потому что действительно на миг поверила, что все это происходит всерьез.

— Представлю тебя Джованни своей невестой, чтобы в случае чего у него не возникло вопросов при проверке.

— А… — выдаю как-то даже расстроенно, но россыпью камней все же любуюсь так, будто это происходит по-настоящему — увожу руку перед собой, слегка склоняю голову вправо и прикусываю губу, когда блики света разбегаются быстрыми зайчиками. Иногда я бываю такой девочкой-девочкой, что даже немного стыдно.

— Не расстраивайся, маленькая, — Дамир заправляет мне за ухо выбившуюся прядь и обхватывает шею сзади, когда я нечаянно дергаюсь от влажного прикосновения языка к мочке. — Первая брачная ночь все равно состоится сегодня.

Невозможно было думать рядом с ней.