Перейдем к сжиганию трупов. Как мы уже видели, было бы чистым безрассудством не построить крематорий в лагере, предназначенном исключительно для уничтожения людей. Даже в таком небольшом рабочем лагере, как Травники, лагере-спутнике Майданека, отсутствие крематория порождало проблемы. В августе 1943 года начальник строительства этого лагеря писал:

«Крематория в здешнем лагере нет. На этот недостаток уже не раз указывалось. Постройка крематория является насущной потребностью» .

Насколько же нужней был крематорий в «лагере уничтожения», где планировалось убить сотни тысяч людей.

Студент: Господин Брукнер, могу я вас поправить? Если бы планировалось массовое убийство людей, то вряд ли построили бы обычный крематорий, так как его муфельная печь предназначена для сжигания лишь одного трупа, чтобы потом отдать пепел родственникам. Было бы гораздо эффективней построить установку для массового сожжения, какие используются для уничтожения трупов животных. При помощи нее от трупов можно было бы избавляться гораздо быстрей, чем в крематории.

Ф. Брукнер: То, что вы говорите, вполне логично. Я вижу, и мне, лектору, есть чему у вас поучиться.

Согласно официальной версии Холокоста, в феврале 1943 года Треблинку посетил Генрих Гиммлер, который к своему удивлению обнаружил, что здесь и не приступали к сожжению 700 000 трупов, уже лежавших в гигантских массовых захоронениях на территории лагеря. Правда, этот мнимый визит Гиммлера не подтверждается ни одним документом и, по-видимому, является чистой выдумкой «свидетелей». Американская еврейка Коннилин Фейг, историк Холокоста, пишет:

«Даже если бы сжигали ежедневно по 1000 трупов, понадобилось бы 700 дней, чтобы выполнить приказ Гиммлера. Франц (якобы комендант лагеря) и Лалька рассмотрели несколько возможностей решения проблемы. Они выливали ведрами бензин на трупы в одной из ям; получалось большое пламя, но трупы лишь слегка опалялись. Они уложили сотни трупов в широкие ямы меньшей глубины и снова залили их бензином. И опять огонь не смог сжечь трупы (…) К концу первого этапа опытов они пришли к выводу, что понадобится 140 лет, чтобы выполнить указание Гиммлера» .

Студент: А нельзя было придумать что-нибудь еще глупей? Если бензин вылить на слой трупов и зажечь, сгорят лишь самые верхние трупы, и то лишь в том случае, если бензина будет много, нижние же только обуглятся.

Ф. Брукнер: Это первое. Второе: поверит ли кто-нибудь, у кого в порядке с головой, что немцы будут расходовать огромное количество бензина, необходимого им для танков и грузовиков, в то время как в Польше много лесов? И третье: можно ли представить, чтобы Г. Гиммлер оставил поиск наиболее эффективного метода сожжения 700 000 трупов, к которым добавились еще трупы евреев, убитых до августа 1943 года, на усмотрение лагерного начальства, которое потом с помощью примитивных ремесленных экспериментов пыталось определить, как лучше всего решить эту задачу?

Если верить свидетелям, эсэсовцы Треблинки решили эту проблему, обнаружив, что многие трупы горят сами. В своем заявлении, сделанном в 1947 году в Вене, наш старый знакомый Элиас Розенберг утверждал:

«Для этой цели (т. е. для сожжения трупов) укладывали на землю параллельно друг другу два рельса и поленья. При этом бывало так, что трупы, особенно только что умерших, горели плохо, и их приходилось заливать бензином» .

Студент: Выходит, многие трупы, особенно старые, горели и без бензина, т. е. сами? Но человек на 70 % состоит из воды, трупы не могут гореть сами!

Ф. Брукнер: Похоже, в Треблинке не действовали законы природы. Четыре десятилетия спустя, на процессе над И. Демьянюком, Э. Розенберг еще больше разукрасил эту бессмыслицу:

«В Треблинке мы узнали, что маленькие дети сгорают быстрей, чем мужчины. Их можно поджечь одной спичкой. Поэтому немцы, будь они прокляты, приказывали нам сначала укладывать в яму для сожжения детей» .

Янкель Верник, важнейший свидетель по Треблинке, писал в 1944 году:

«Оказалось, что женские трупы горят лучше мужских, поэтому женские трупы использовались для разжигания огня» .

Кроме детских и женских трупов в Треблинке, по словам свидетелей, в качестве горючего использовалась и кровь. Польская еврейка Рахель Ауэрбах, которая сама не была в Треблинке, рассказывает, ссылаясь на показания свидетелей:

«Мужчины не горят без женщин (…) Женские трупы использовались для разжигания огня в куче трупов (…) И кровь оказалась первоклассным горючим материалом» .

Студентка: Вы нас разыгрываете!

Ф. Брукнер: Ничего подобного. Это свидетельства, на которые десятилетиями ссылается официальная литература по Холокосту при доказательстве массовых убийств в Треблинке!

Перейдем теперь к вопросу, сколько нужно дров, чтобы сжечь 870 000 трупов. Карло Маттоньо в результате собственных опытов по сжиганию трупов животных пришел к выводу, что для сжигания трупа весом 45 кг нужно 160 кг дров . Он исходил из такого сравнительно малого среднего веса трупов, потому что если были массовые убийства, то среди жертв должно было находиться много детей, а также с учетом частичного обезвоживания многих трупов после долгого пребывания в земле. Для сжигания 870 000 трупов, исходя из названной цифры (870 000 × 160) требовалось 139 200 000 кг дров.

На аэрофотоснимках, сделанных в мае и ноябре 1944 года, виден густой лес площадью около 100 га с северной и восточной стороны лагеря, небольшая часть которого находится на территории самого лагеря. Так откуда могло лагерное руководство взять эти 139 200 тонн дров?

Перейдем к вопросу о пепле. При кремировании трупа остается пепел, вес которого составляет примерно 5 % от веса тела . От 870 000 трупов средним весом 45 кг должно было остаться (870 000 × 45 × 0,05) примерно 1950 тонн пепла. При сжигании древесины остается зола, вес которой — около 8 % веса древесины. При расходе 139 200 тонн дров должно было остаться (139 200: 0,08) около 11 100 тонн золы. Следовательно, по завершении сжигания вместе с пеплом трупов на территории лагеря должно было остаться (11 100 + 1950) около 13 000 тонн золы и пепла плюс огромное количество осколков костей и зубов. Согласно показаниям свидетелей, пепел ссыпали в пустые общие могилы. Даже не принимая во внимание, что, по расчетам Маттоньо, после этого еще должны были остаться около 48 000 кубометров пепла, советская и польская стороны могли по окончании войны произвести раскопки и представить миру неопровержимые доказательства массовых убийств. Ничего этого сделано не было.

Студентка: Значит, после войны в Треблинке не было никаких раскопок?

Ф. Брукнер: Были, но они дали совсем не тот результат, какого ожидали. Мы еще вернемся к этому вопросу, но предварительно я хотел бы еще сказать о самом безумном аспекте всей этой истории, а именно: о способе сжигания.

Согласно докладу советской комиссии от 24 августа 1944 года, свидетели Абе Кон, Самули Райзман и Енох Бреннер показали, что с помощью экскаватора была вырыта яма длиной 250–300 м, шириной 20–25 м и глубиной 5–6 м и в дно этой ямы были вбиты три ряда железобетонных свай высотой по полтора метра. Эти сваи были соединены друг с другом поперечинами, а на поперечины с промежутком 5–7 см были уложены рельсы, на которых сжигали трупы. К краям ямы была подведена узкоколейка .