– Ах, – донесся голос с нижнего этажа дома напротив, – город становится невыносимым. Люди теперь вытворяют на улице такое! Вы слышали, мадам Аррес?

– Каждое слово, – отозвалась дама под окном Тиббела. Это был хриплый, со сварливыми интонациями шепот консьержки. – Подонок и вор. Он пытался вырвать у нее сумочку. После прихода к власти де Голля парижанки вечерами уже не чувствуют себя в безопасности. А полиция имеет наглость требовать прибавки к зарплате!

– Да нет же, мадам! – раздраженно произнесла первая женщина. – Я собственными глазами видела, как она ударила его своей сумкой. Ему было от силы лет тридцать, не больше. Весь в крови, хорошо еще, если жив остался. Хотя, честно говоря, и поделом, ведь она-то беременна!

– Ах, негодяй!

– Но и сама она немногим лучше: вечно нет дома, флиртует напропалую, а о замужестве вспомнила лишь тогда, когда было уже слишком поздно. Залетела!

– Чего вы хотите от нынешних вертихвосток, – посетовала мадам Аррес. – Они получают то, что заслужили.

– Совершенно верно. Знали бы вы, что происходит в нашем доме!

– Знаю. У нас то же самое, и так по всей улице. Как подумаю о тех, кому приходится объяснять, что месье Бланшар живет на третьем этаже, направо, сама удивляюсь, что до сих пор хожу слушать мессу!

– А вот старика мне жаль, – заметила первая дама. – Ее отца.

– Пустое, – откликнулась мадам Аррес. – Скорее всего он же и виноват во всем. Авторитета недостает. Когда мужчине не хватает авторитета, он должен ждать от своих детей чего угодно. Не сомневаюсь, что он сам завел себе куколку лет шестнадцати. Помните, как тот грязный адвокатишка из Женевы? Я тогда хорошо его рассмотрела, я знаю этот тип мужчин.

– Старый потаскун.

С улицы донесся звук шагов, и Николас осторожно приблизился к окну. Ставни внизу почти без скрипа закрылись. По неровному асфальту устало брел месье Банари-Куанто. Дыхание его было тяжелым, как у астматика. Под окном Тиббела он остановился, печальным взглядом окинул дом, покачал головой и уселся на серый камень бордюра. Руки его беспомощно подрагивали на коленях. Николасу захотелось спуститься вниз и успокоить расстроенного папашу, однако он не был уверен в том, что месье готов принять утешения какого-то иностранца.

Тиббел собрался было закрыть окно и оставить пожилого француза с его проблемами, как вдруг заметил появившуюся из-за угла Муму. Покачиваясь на высоких каблуках, та все еще давилась рыданиями, сумка, которой она бесстрашно атаковала Рауля, мертвым грузом свисала с ее плеча. С ревматическим кряхтеньем Банари-Куанто поднялся навстречу ей. Увидев отца, Муму зарыдала громче. Заключив дочь в объятия, он неловко погладил ее по спине.

– Рауль ушел! Больше я его не увижу!

– Может, это и к лучшему, малышка. На таких людей никогда нельзя положиться.

– Я люблю его! Люблю! – сквозь слезы повторяла она. – Я убью его!

– Ну же, Муму, успокойся… – Месье Банари-Куанто с тревогой посмотрел по сторонам, сознавая, что из-за прикрытых ставен за ними наблюдает множество любопытных глаз.

– Я ему еще покажу! – в отчаянии воскликнула дочь. Вырвавшись из объятий отца, она подошла к дому, с ненавистью уставилась на мотоцикл. – На этой штуке мы ездили с ним на берег Марны, когда только познакомились. – Голос ее задрожал при воспоминании о былой нежности и невыполненных обещаниях. – Я ему покажу.

Не успел отец сделать и шагу, как Муму сняла с правой ноги туфлю и с размаху ударила острым каблучком по фаре. Сквозь звон разбитого стекла послышался резкий женский возглас.

– Что случилось? – встревожился месье Банари-Куанто. – В чем дело?

– Я порезалась. Вскрыла себе вену! – С протянутыми вперед руками Муму походила на леди Макбет.

Тиббел рассмотрел полоску крови.

– Ох, бедняжка! Подними руку повыше! Я посмотрю…

Однако Муму на одной ноге проворно затанцевала вокруг мотоцикла, размахивая порезанной рукой, стараясь щедро оросить кровью его колеса, сиденья и руль.

– Вот тебе! Ты хотел моей крови, так получи ее! Надеюсь, она принесет тебе удачу!

– Муму, не горячись! Ты сделаешь хуже себе самой, – пытался увещевать ее отец. В конце концов ему удалось поймать окровавленную руку. – Господи, как же тебе больно! Подожди. – Вытащив из кармана носовой платок, он обмотал его вокруг кисти дочери. – Пойдем-ка домой. Тебе нужно заснуть, а утром ты выбросишь из головы воспоминания об этом негодяе.

– Нет. – Муму с упрямством прижалась спиной к стене дома напротив. – Он вернется за мотоциклом, и я убью его. А потом убью и себя.

– Муму… – вздохнул ее отец.

– Ступай домой, папа.

– Я не могу оставить тебя здесь.

– Даже если мне придется стоять до утра, я дождусь его. – Муму развела руки в стороны, вцепившись пальцами в стену, как бы из страха, что отец уведет ее силой. – Прежде чем отправиться в церковь, он наверняка явится сюда. Возвращайся, я сама с ним справлюсь.

– Одну, да еще в таком состоянии, я тебя здесь не брошу.

– Я хочу умереть.

На улице установилась недолгая тишина. Внезапно дверь, за которой скрылась влюбленная парочка, распахнулась. Свет фонаря выхватил из тьмы спортивную куртку крепыша, чья рука покоилась на талии девушки. Парочка неторопливо прошла под окном Тиббела, не обратив никакого внимания на отца с дочерью. Месье Банари-Куанто с сожалением посмотрел им вслед.

– Запомните мои слова, мадемуазель! Извлеките пользу из того, что видели сегодня своими глазами. Еще не поздно! Вернитесь домой, говорю это вам как друг.

– Послушайте, вы, живая руина, – угрожающе навис над пожилым человеком крепыш, – вы наболтали тут уже достаточно. Никому не позволю обращаться так к…

– Оставь его, Эдуард, – потянула своего спутника за рукав девушка. – Не время заводить ссоры.

– Вы для меня не существуете, месье, – бросил Эдуард перед тем, как последовать за девушкой.

– Позвольте, позвольте… – Месье Банари-Куанто решил оставить последнее слово за собой, но молодые люди уже скрылись за углом.

Тиббел с нетерпением ожидал момента, когда здравый смысл заставит отца с дочерью тоже отправиться домой. С мыслью о том, что эти два разочарованных, обуреваемых местью существа готовы до утра ждать здесь страшной развязки драмы, ему все равно не заснуть.

Николас собирался отвернуться от окна, но тут вдруг услышал, как хлопнула дверца автомобиля. От припаркованной почти у самого перекрестка машины к его дому быстро приближалась женщина. Водитель включил фары, и машина тронулась вслед за едва ли не бегущей дамой. Да, она явно спасалась бегством. В ярком свете фар ее платье казалось ядовито-лимонным. Новенькая красная «альфа-ромео» резко остановилась рядом с сидевшим на бордюре отцом Муму. Банари-Куанто с подозрением посмотрел на женщину. Видно, он подумал, что она взвалит на его немощные плечи тяжкое бремя очередных неприятностей. Простучав каблучками мимо него, дама бросилась под арку, к двери, но нажать на кнопку замка так и не успела: выпрыгнувший из машины мужчина в черном костюме догнал ее и схватил за запястье.