И возвратися великий князь Дмитрии с великою победою, яко же древле Моисеи Амалика победи, тако же и сии достохвальныи великий князь Дмитрии Мамаеву силу победи. Окаянному же Мамаю ожесточи Богъ сердце, яко же древле фараону къ своеи ему погибели, яко прибеже не во мнозе ко своимъ ему во Орду, и пакы собравъ остаточное свое воиньство, и отъинуду совокупивъ силу многу, и распыхався паки, скоро поиде к Рустеи земли, хотя озлобити христоименитое стадо, яко не ведыи окаянный, иже всякъ иноплеменникъ, озлобивыи русьскиа люди, иже суть Христовъ жребии, и самъ отъ Бога казнимъ бываетъ.

И тогда из Синие Орды прииде на гордаго Мамая царь Тактамышь, ему же приложишася князи Мамаевы. Мамай же в Кафу побьже, идеже и убиенъ бысть, и память его с шумомъ погибе. Вся же Орда покорися Тактамышю».

Как видим, это тоже никак не Сказание. Так что и в официозе, так сказать, его не признали достойным считаться историческим текстом.

Если уж кто и ввел Сказание о Мамаевом побоище в число исторических источников, так это «последний русский летописец» Василий Татищев в XVIII в. Причем он же внес в текст, взятый за основу в его «Истории Российской», самое значительное число новаций. У него Дмитрий, узнав о Мамаевом нашествии, велит укреплять Москву, Коломну и Серпухов. Владимир Андреевич почему-то пребывает в Городце (это, правда, у более поздних историков не утвердилось). За помощью посылают в Новгород и Псков. Дата выступления из Москвы — 20 августа. К Березую (Татищев, вслед за некоторыми списками Никоновской летописи именует место Березой) пришли 1 сентября. Передовой полк на поле боя возглавил тверской князь (надо так понимать, Иван Холмский), левый — белозерцы с ярославцами, правый — Ольгердовичи с новгородскими, псковскими и северскими полками. Владимир Андреевич сначала возглавляет вместе с Дмитрием Нижегородским (ранее нигде не фигурировал) резерв, но потом уходит в засаду.

Оба войска у Татищева стоят на холмах, а потом начинают спускаться друг навстречу другу. Причем, идут стеной (то есть это пехота). Хотя потом сообщается, что сперва съезжались сторожевые полки.

В. Н. Татищев

Бой, кстати, идет у реки Мечи («И был тягчайший бой у реки Мечи»). Большим полком командуют в итоге Глеб Брянский и Тимофей Васильевич. Именно на него и нацелен основной натиск татар («вся сила татарская идет на середину, имея намерение разорвать»). Правым флангом командует Андрей Ольгердович. Татары разбивают левый фланг и минуют дубраву, где стоял Засадный полк Владимира и Дмитрия Волынца, который охарактеризован как «воевода литовский». Тогда те наносят удар со стороны и в тыл. А Дмитрий Ольгердович с северянами и псковичами «сзади большого полку вступил на то место, где оторвался левый полк». Тогда большой полк тоже двинулся вперед. Но татары еще не были разгромлены. «Было уже девять часов, и была такая сумятица, что не могли разобрать своих, ибо татары въезжали в русские полки, а русские в полки татарские». Но потом солнце стало позади русских полков и ветер потянул с тыла (в начале же боя солнце и ветер были русским в лицо). Лишь тогда татары побежали. У татарского лагеря опять был бой, но и здесь русские победили. Возвратились из преследования только к заходу. В Москву пришли 28 сентября.

И главное: Татищев так и не мог прийти к выводу: сколько же было русских? У Оки он определяет их численность в 20 или 200 тысяч. Потом говорит, что у Дона собралось 40 тысяч. Потом во время боя он пишет: «И было видно, что русская сила несказанно многая, что более четырехсот тысяч конной и пешей рати». При подсчете потерь указывает: «осталось всех нас сорок тысяч, а было до 60 000 (400 000) конной и пешей рати». Но в самом конце приходит все же к выводу, что «оставшихся нашли до сорока тысяч, и с 20 000 убиты и ранены были, иные же с бою бежали».

Как видим, именно Татищев в XVIII в. окончательно породил то, что считается теперь схемой боя на Куликовом поле. Потому что даже в Сказании не указано, с какого фланга русских войск располагался Засадный полк. Не говорится о разгроме левого фланга. Нет ничего и о резерве за главным полком, и о бое у татарского лагеря. Все это в оборот вводит только историк, работавший через три с лишним века после событий. А нынешние исследователи вслед за ним повторяют.

Но при этом Татищев-то четко говорит: атака Засадного полка исход боя не решила. Только изменение направления ветра и солнца заставило татар начать отступление. У них еще и сил на последний бой у лагеря хватило.

Но, приняв татищевскую схему построения, его же описание хода сражения историки почему-то игнорируют. Так же, как и его соображения о численности войск. А ведь он явно приходит к тому, что русских было 60 тыс., из которых погибло, было ранено и разбежалось 20 тысяч. О татарах же историк пишет: «Такоже и татарская сила многочисленна весьма». То есть из его писания не следует даже, что татар было больше. И уж точно это невозможно трактовать так, что их численность очень сильно превышала русскую.

Н. М. Карамзин

Самое интересное: ничего о значительном превосходстве татар в численности не говорят ни сами произведения Куликовского цикла, как мы уже видели, ни даже Карамзин в своей великодержавно-верноподданической «Истории государства Российского». Все, что последний утверждает, так это то, что «сила татар еще превосходила нашу». А «нашей», по нему, было 150 тысяч.

У Карамзина же ход сражения решает атака Засадного полка (как в Сказании). Еще у него фигурируют дата выступления из Коломны — 20 августа, и дата переправы через Оку — 26 августа.

Зато у него нет никакого передового полка и резерва. И распределение воевод по полкам иное, чем у Татищева: центр — Ольгердовичи, Белозерские, Микола Васильевич, Иван Квашня, Бренок, князь Иван Смоленский (вот кто это, не знаю); правый фланг — Андрей Ростовский (тут Карамзин указывает реального князя, вместо неведомого Дмитрия), Андрей Стародубский (реален), Федор Грунка; левый — Василий Васильевич Ярославский (вместо неведомого Андрея, фигурировавшего ранее), Федор Моложский (реален), Лев Морозов; Сторожевой (надо так понимать, тот, который у других Передовой) — Михаил Иванович Акинфич, Семен Оболенский, Иван Тарусский, Андрей Серкиз, Засадный — Владимир Андреевич, Дмитрий Волынский, Роман Брянский, Василий Кашинский (реальные лица).

Видно, что Карамзин стремился подчистить ошибки старых источников. К примеру, вводя реальных князей (хотя ниоткуда не следует, что они были на Куликовом поле). Правит он и даты. Так, Карамзин принимает 20 августа как день прибытия в Коломну, как это записано в Пространной повести. Правда, для этого ему приходится убрать дату посещения Дмитрием Троицы, посколько за два дня съездить туда, вернуться в Москву, выступить из нее с полками и дойти до Коломны (90 км) невозможно. Дальше: так как в Пространной повести сказано, что через Оку у Лопасни начали возиться в воскресенье, Карамзин изменяет стоящую там дату 25 августа на 26-е, которое на самом деле в 1380 г. было воскресеньем. Вообще, заметно, что предпочтение он отдавал Пространной летописной повести, а не Сказанию, что характерно.