Но молодой солдат упрямо покачал головой.

– Нет, я сам о нем позабочусь, – буркнул он. – Иди пока один, я скоро приду.

– Ну что ж, если тебе так приспичило, – пожал плечами второй. – Тогда встретимся в харчевне?

– Ладно, шагай.

Насвистывая веселую мелодию, янычар ушел и вскоре исчез за воротами в одном из караульных помещений. Сердце Козимо отбивало самую настоящую барабанную дробь. Ну что еще задумал этот парень? Не верит, что ли, написанному в письме?

– Я бы с удовольствием отвел вас в караулку и продержал там, пока не придут свидетели, готовые подтвердить правдивость этого письма, – произнес белокурый янычар, неторопливо сворачивая в трубочку послание. – Но на это понадобились бы часы, а то и вся ночь. А я вовсе не желаю тратить свой свободный вечер на живодера. – Яростно сверкнув глазами, Рашид протянул Козимо свиток.

– Значит, я могу идти? – осторожно поинтересовался Козимо и с облегчением вздохнул. Он был готов уже пришпорить лошадь, но Рашид снова схватился за поводья.

– Стоять! Ну что вы за человек? – прошипел он, дрожа от гнева. – Довели лошадь до полного изнеможения, в левом переднем копыте у нее шип застрял. Немедленно слезайте и ведите лошадь под уздцы, иначе я передумаю.

Козимо облизнул пересохшие губы. В какой-то момент ему даже показалось, что янычар сейчас ударит его. Он быстро спешился.

– Теперь можете идти. Пешком, – грозно объявил тот. – Только учтите: если вы еще раз попадетесь мне на глаза и ваш конь опять будет находиться в таком плачевном состоянии, я собственными руками брошу вас в самую глухую темницу, которая только сыщется в Иерусалиме. А уж причину продержать вас там не меньше трех дней я всегда найду. Поняли?

Козимо поспешно кивнул. Потом взял лошадь под уздцы и зашагал в город.

Когда он дошел до дома, на небе уже зажглись первые звезды. Козимо не отважился снова сесть в седло. Во-первых, боялся за ближайшим углом наткнуться на янычара, а во-вторых, молодой солдат был прав: лошадь была замучена до смерти, хромала и брела с трудом, свесив голову, будто ее вели на бойню. Козимо мучился угрызениями совести. Еще никогда в своей жизни он так плохо не обращался с животным.

Взявшись за колотушку, он громко постучал. Махмуд немедленно распахнул дверь.

– Приветствую вас, господин, мы вас уже поджидаем. Вы... – Его взгляд упал на лошадь, и он замолк, однако на его лице отчетливо читались негодование и упрек. Похоже, все мужчины-мусульмане, которых Козимо встречал в Иерусалиме, питали особую слабость к лошадям. Впрочем, сейчас его занимали гораздо более важные проблемы, нежели затаенный гнев его слуги.

– Моя кузина, синьорина Анна, еще тут?

– Да, господин, она и ваш сын Ансельмо поджидают вас в столовой.

У Козимо гора свалилась с плеч. Значит, он не опоздал.

– На, отведи его в конюшню. – Он передал Махмуду поводья. – Хорошенько вытри насухо, напои его и задай двойную порцию овса. Еще посмотри левое переднее копыто. Похоже, ему шип вонзился. – Он потрепал уставшее животное по холке. – Прости, мой верный друг, – тихонько проговорил он. – Я виноват перед тобой.

После этого он направился в столовую.

Анна внимательно оглядела столовую. Провела пальцами по темному, до блеска отполированному дереву серванта и украшенным искусной резьбой высоким спинкам стульев. Это была столовая состоятельного флорентийского купца. Создавалась полная иллюзия, что она оказалась не в Иерусалиме, а во Флоренции. И только медная посуда на столе, изящный высокий чайник с тонким носиком и ярко расписанные блюда и кувшины выбивались из общего стиля и явно были восточного происхождения.

– Разумеется, в доме есть и столовая, выдержанная в восточном духе – с подушками, низкими столами и коврами на полу, – пояснил Ансельмо, отвечая на вопрос Анны. Он жестом пригласил ее к столу и подвинул ей стул. – Но мы едим там лишь тогда, когда приходят гости из города. Когда мы одни, то всегда едим тут. Все-таки приятнее сидеть вертикально на стуле во время трапезы, чем на корточках на полу. К тому же это напоминает о родине. По его лицу скользнула щемящая душу улыбка.

– Тебе не нравится в Иерусалиме? – спросила Анна.

– Если честно... нет. Я ненавижу этот город. Если бы это зависело от меня, мы бы прямо сегодня вернулись домой. Но... – Он горестно вздохнул. – Пожалуйста, не говорите об этом Козимо.

– Разумеется, не скажу, – заверила его Анна. – А действительно, почему вы перебрались сюда? Ты мне, правда, уже рассказывал, что вы были вынуждены покинуть Флоренцию из-за начавшихся пересудов, но, если не ошибаюсь, это только часть правды. С таким же успехом вы могли найти пристанище в любом другом городе: в Риме, Венеции или Милане. Почему бы не в Вене, Кельне или Париже, если уж вы не хотели оставаться в Италии? Почему именно Иерусалим? Путь далекий, страна опасная.

Ансельмо смущенно откашлялся и повертел в руках золоченый кубок.

– Не знаю, право, могу ли я вам...

В этот момент дверь распахнулась, и вошел высокий и стройный мужчина в восточном одеянии. Его худое, выразительное лицо Анна не забудет до конца дней своих. Козимо ди Медичи!

– Отец! – воскликнул Ансельмо с видимым облегчением, вскочив со стула и бросившись ему навстречу. – Вы как раз вовремя, мы уже собирались ужинать. О Боже... – Он остановился как вкопанный и удивленно посмотрел на Козимо, плащ которого был весь в пыли, камзол и широкие панталоны изодраны в клочья. – Что с вами? Ваш конь протащил вас по шипам и колючкам?

– Ты недалек от истины, – бросил Козимо, коснулся руки Ансельмо и стремительно подошел к столу. Опершись о столешницу, он какое-то время молча, не мигая, рассматривал Анну, словно желая удостовериться, что это действительно она, а не какая-нибудь аферистка.

– Это в самом деле вы, – произнес он наконец и взял ее за руку. Как странно было слышать его голос. Голос, знакомый ей еще по Флоренции, голос, который она слышала два дня назад в Гамбурге. Козимо едва ли изменился за прошедшие десятилетия и столетия. Хотя теперь она знала о влиянии эликсира вечности на процесс старения, все равно не переставала удивляться чуду. – Синьорина Анна. Должен признаться, я с трудом поверил в это, прочитав письмо Ансельмо. Мы так давно не виделись с вами. Очень давно. – Он сел на один из свободных стульев и хлопнул в ладоши. – Принеси еще один прибор для меня, только быстро! – приказал он примчавшейся Эстер. – А теперь рассказывайте, синьорина. Как вы сюда попали, что привело вас к нам?

– Осмелюсь предположить, что вы догадываетесь, каким путем я сюда попала, – ответила Анна. – А причина моего появления... – Она пожала плечами. – Скажем, я хотела бы наконец увидеть своего сына, похищенного у меня во Флоренции. Мне сказали, что я смогу отыскать его здесь.

Эстер принесла тарелки, кубки, ножи и ложки для Козимо. Тот молча выждал, когда маленькая служанка выйдет из комнаты.

– Стефано да Сильва? Что вам успел рассказать Ансельмо?