— Пальмас-дель-Мар, очень милый курорт на южном побережье. Знаете?

— Нет. — Отпусками на карибском побережье Делорм не интересовалась. И вообще она плохо себе представляла, где находится Пуэрто-Рико, знала только, что это южнее Флориды.

— Великолепное место. Просто идеальное. Пляж не очень велик, зато там одно из лучших полей для гольфа, какие я видел в жизни.

— Не могли бы вы мне сказать, где вы были в ночь с понедельника на вторник, около полуночи?

— Как всегда по понедельникам, играл в бридж с друзьями. Мы всегда… черт побери, надеюсь, вы не подозреваете меня в том, что я имею к этому какое-то отношение? Пропала молодая женщина, врач, при чем здесь я, ради всего святого?

Делорм помедлила с ответом, наблюдая, как на виске у доктора Шокетта бьется жилка.

— У вас были финансовые отношения с доктором Кейтс. Хорошо, практику вы ей не продавали, но в кабинете огромное количество медицинского оборудования. Полагаю, у вас возникли разногласия по поводу того, что из этого оборудования должно перейти к ней. И вас это очень рассердило.

— Вот как. — Доктор Шокетт скрестил руки на груди и окинул Делорм взглядом. — Хотел бы я знать, кто вам об этом сообщил.

— Доктор Кейтс отказывается выплачивать вам стоимость оборудования? Ту сумму, которую вы считаете справедливой?

— Боюсь, все не так ужасно, как вы говорите. Мне надо было обратиться к адвокату, я всегда так поступаю, когда занимаюсь подобными делами, но на этот раз я так делать почему-то не стал. Возможно, потому, что Уинтер… ну, она прелестное существо, скажем так. Тем не менее у нас произошел спор из-за уценки оборудования. Вы знаете, сколько стоит новый смотровой стол? Мне казалось, мы сошлись с ней на цифре, которая как раз составляла среднее между тем, что я получил бы за оборудование, выстави я его на продажу, и той суммой, которую Уинтер должна была бы заплатить, если бы покупала новое. Мне казалось, мы пришли к компромиссу, но, видимо, я ошибался. В конце концов, спросите у нее сами, если вы думаете, что я лгу.

— К сожалению, у доктора Кейтс сейчас нельзя об этом спросить, поскольку неизвестно, где она. О какой сумме шла речь?

— Не о баснословной. Тысячи две. Ей надо было платить за обучение, от восьмидесяти до ста тысяч, и у нее каждый цент был на счету. Наверняка она думает, что мы с ней остановились на более низкой сумме, но она выдает желаемое за действительное. Так или иначе, все это не очень важно. А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов…

— Вопросов больше нет. Я бы только хотела узнать фамилии людей, с которыми вы играли в бридж.

Следующая остановка: Гленн Фримонт, неприятный пациент.

Фримонт открыл дверь. На нем был купальный халат, который выглядел так, словно успел сменить уже несколько владельцев и по меньшей мере один из этих владельцев в нем скончался. Низенький человек тридцати с лишним лет; Делорм никогда раньше не видела таких сальных волос.

— Мистер Фримонт, я расследую дело об исчезновении доктора Уинтер Кейтс, — сказала она, представившись. — Разрешите мне войти и задать вам несколько вопросов?

Над входной дверью квартиры Фримонта, располагавшейся в подвале, не было козырька, а у Делорм не было зонта. Ледяные капли дождя ползли по ее шее.

— Зачем? — Фримонт протянул руку к дверному косяку, словно чтобы пресечь возможные внезапные движения пришедшей.

— Вы — один из пациентов доктора Кейтс. Мне нужно задать вам ряд вопросов.

— Пациентов у нее миллион. Почему ко мне?

— Мистер Фримонт, вы предпочитаете, чтобы к этому расследованию подключился ваш профсоюз? Я могу им позвонить.

— Валяйте. Я все равно от них ухожу, уродов. Спину себе надорвал. Отродясь такого не было. А все почему? Потому что целыми днями таскаю банки с краской по лестнице, вверх-вниз, два пролета. Сами попробуйте. Посмотрим, как вам это понравится.

— Вы устроили скандал в кабинете доктора Кейтс. Это потому что она отказалась поддержать вашу жалобу?

— Не было никакого скандала. Просто поспорили с ней кое о чем.

— Свидетели утверждают, что вы били кулаком по столу и ногой сбили цветочный горшок.

— Она меня назвала лжецом. Я такого терпеть не могу, черт возьми. Ни от кого.

— Не могли бы вы мне сказать, где вы были в ночь с понедельника на вторник, около полуночи?

— С понедельника на вторник? Да, могу вам сказать, где я был. Я был в Торонто.

— Почему вы туда поехали?

Фримонт сунул указательный палец за правую щеку и оттянул ее. Мелькнуло что-то розовое, крест-накрест пересеченное черными швами.

— Операция на десне. Рано утром во вторник. Приехал туда накануне, остановился в гостинице. Подождите-ка здесь.

Фримонт закрыл дверь. Делорм подняла капюшон куртки. Дождь барабанил по нейлону. Лужицы у ее ног затянуло льдом.

Минуты через две Фримонт вернулся с горстью каких-то бумажек. Он стал одну за другой передавать их Делорм:

— Чек из гостиницы. Чек с заправочной станции на Спадина-роуд. Чек от моего пародонтолога. Ходит в черном халате и обходится мне жутко дорого, черт бы его побрал.

— Вы всегда сохраняете все чеки? — поинтересовалась Делорм, записывая фамилию и телефон дантиста.

— Только когда хочу, чтобы мне заплатили по медицинской страховке.

— Этого вам будет трудно добиться. В этой провинции страховые компании не оплачивают стоматологию.

Фримонт забрал у нее чеки.

— Все-то вы знаете.

— Благодарю вас за содействие, мистер Фримонт.

— Нет, это вам спасибо, детектив. Приятного вам дня.

Еще не дойдя до машины, она услышала вопль Фримонта из-за закрытой двери: «Гадина!»

И служащие гостиницы, и пародонтолог подтвердили все, что говорил Гленн Фримонт: как только Делорм вернулась в управление, она сделала нужные звонки. Потом она записала некоторые детали своих сегодняшних бесед и передала имена партнеров доктора Шокетта по бриджу Кену Желаги — для проверки.

Обедала она не выходя из-за рабочего стола, задумчиво созерцая стопку объявлений, с которых на нее глядело очаровательное лицо доктора Кейтс. Молотки и дрели строителей, работавших наверху, мешали ей сосредоточиться. Она посмотрела в окно на автостоянку. Дождь прекратился, выглянуло яркое солнце. Даже самые обычные предметы — деревья, столбы, почтовые ящики, покрытые патиной льда, — теперь засияли, как в сказке. Делорм показалось, что синее небо над крышами мерцает.

Зазвонил телефон.

— Делорм. Уголовная полиция, — сказала она в трубку.

Это был Тед Паско, продавец фотомагазина «Милтон», младший брат Фрэнка Паско, которого в свое время стараниями Делорм отправили в тюрьму за мошенничество с кредитными картами. Тед Паско был в таком возбуждении, что Делорм с трудом могла понять, о чем он говорит: что-то о трупе в лесу.