— Причем здесь военные?

— Брат Анастаса собирается служить в пограничной крепости десять лет. Значит, не так уж и кичатся местные землевладельцы они своей жизнью на Оруэлле.

Я была в восторге от своей логики. Но Рому я не убедила:

— Кира, это значит только, что семья твоего возможного жениха — нищеброды. И им нет места на горе. Может они поэтому рады любой работе даже с альпаками. А может, тебе просто лгут.

— И что мне делать?

День, который начался очень продуктивно и был с раннего утра ярким и солнечным, постепенно терял свои краски.

— Не знаю. — Ответил Рома.

— А ты знай! — Топнула я ногой. — Пришел сюда, рассказал всяких гадостей. Что мне сейчас делать?! Я не воздушный пузырек, мне надо чем-то, кроме воздуха, питаться. Я в автобусе уже не могу сидеть. Что ты молчишь?

— Я думаю. — Серьезно ответил Рома.

— Быстрее думай, это моя жизнь, а не урок физики!

— Кира, я не знаю, что тебе посоветовать.

— Тогда зачем ты вообще рот открывал? Если меня хотят убить, я хоть бы не знала об этом. Умереть в неведении как-то проще по-моему.

Рома нервно провел рукой по своим лохматым волосам:

— Кира, ты не отчаивайся. Надежда всегда остаётся.

— Да ладно? И на что мне надеяться? Если я даже выйти из автобуса не успею, как умру? Тут уже и о Нерасторжимом браке думать не приходится, я же до храма местного не дойду.

— Тут можно жениться и не в храме. — Сказал самый умный пессимист нашего класса. И вообще, тебе надо покупать людей.

— Как покупать? Кого? У тебя на почве местного рабства мозги свело?

Рома брезгливо передернулся:

— Кира, тебе нудно всех, кого получится набрать в свои союзники. Здесь очень трепетно относятся к подаркам. Одаривай людей. Если сюда придут еще женихи, подари им хоть что-нибудь.

— В смысле, ты советуешь мне просто раздавать подарки?

— Не просто. Скажи своему жениху, что хочешь передать подарки его матери. Если он придет к тебе с кем-то, не один же он эти мешки тащить будет, сделай подарки и его сопровождающим. Причем преподнеси это как знак уважения, символ будущей крепкой дружбы… У людей здесь много золота, серебра и драгоценных камней, но вещи из нашего мира для них особенные. Для них такие подарки дороже во много раз.

— Спасибо за совет. — Искренне сказала я.

— Это лишь немногое, что я должен был сделать… — Рома сказал последние слова с болью. И я улыбнулась ему, чтобы поддержать. Все-таки, он тоже оказался в очень сложных обстоятельствах. И человеку, ограниченному в передвижениях и общении с окружающими людьми, сложно достать полную информацию о новом мире.

24. Ромил, Никос и другие

Рома, пока у него было свободное время, рассказывал мне о Коляне и Алексе, которых он видел лишь мельком, и выглядели они в тот момент не очень бодро. Я его слушала с болью, представляя, через какое испытания пришлось пройти современным парням в этом жестоком мире в рабских ошейниках.

— Раб, на колено! — Раздался голос Анастаса. Рома вздрогнул, но с места не сдвинулся.

Анастас подошел вплотную к двери автобуса и спокойно повторил:

— Раб. На колено.

Анастас сейчас был одет коричневый жилет из какой-то грубой ткани, больше напоминающей мешковину. А штаны, которые рано утром были белоснежными уже были серыми.

— Анастас он мой друг, — сказала я.

— Он раб. — Подчеркнул статус моего друга мой жених, а он всегда казавшийся мне милым. В левой руке у него откуда-то из воздуха появился кнут. Ухватив крепче рукоять, Анастас пару раз легонько щелкнул себя по бедру. И тихо проговорил. — Я не люблю применять силу к бесправным людям.

Рома сразу опустился на левое колено, при этом покраснев до багрового цвета.

— Имя? — Не смотря ни на Рому, ни на меня, спросил Анастас.

— Рома. — Ответил мой одноклассник и сразу уточнил. — Роман.

— Ваше имя — Ромил, раб. — Без эмоционально исправил Рому Анастас. — Сейчас, Ромил, отправишься на Цветочную виллу на вершине Оруэлла. Найдешь Фотиса Фасулаки из рода Кавьяр, и передашь ему, что я отдаю вас ему в помощники. Можешь идти.

Рома быстро поднялся с колен, но стоял на месте, наверно, как и я не понимая происходящее.

— Я непонятно выразился? — И Анастас снова щелкнул себя рукоятью кнута по бедру.

— Вы не мой хозяин. — Уверенно ответил Рома.

— Я выкупил тебя у твоего бывшего хозяина. Не трать мое время и отправляйся к Фотису.

Рома не разворачиваясь к нам спиной, сделал неуверенный шаг назад.

— Ромил, по дороге держись левой стороны. Не игнорируй приказов. Не выказывай неуважения людям в белой одежде. Будь насторожен и держись уважительно со всеми. Понятно?

— Да, — сказал Рома и тихо добавил, — Настенька.

— Иди. — Сказал Анастас, проигнорировав обращение, которое он не мог не услышать.

А Рома, к которому уже вернулась его самоуверенность, спросил:

— Фасулаки-Масулаки Настя Кавьяр, а кого вы еще выкупили? Хочу быть готовым к встрече с другими рабами.

Я думала Анастас, все-таки, ударит моего друга, а он резко нагнулся, как будто стряхивая пыль со своих колен. А когда он выпрямился, я заметила, что просто не смог побороть приступ смеха. При этом на лице мой жених еще мог сохранить серьезное выражение, но плечи его заметно вздрагивали:

— Раб не может фамильярно обращаться к свободному человеку. Особенно к своему хозяину. — Проговорил Анастас, почесав кнутом свой нос и подбородок.

— Я к своему хозяину обращаюсь только со всем возможным уважением. — Широко разведя руки, поклонился Рома. — Но сколько у моего хозяина еще рабов? Просто хотелось бы знать, насколько вы, Фасулаки-Масулаки Настя Кавьяр, достойны уважения.

Анастал бросил исподлобья взгляд на меня и, качнув головой, спросил:

— Твой друг, Кира, отстает в развитии?

— Нет. Рома лучший ученик в нашем классе.

— Значит, он издевается? — Спросил Анастас и, развернувшись к Роме, ответил. — Меня зовут Анастас Фасулаки из рода Кавьяр. Не советую коверкать мое имя, это неуважение к свободному человеку. Когда вам в наказание отсыпят плетей на площади, я даже вмешаться не смогу. И испытывать свою судьбу не стоит, здесь за нами везде наблюдают.

Рома опустил голову. Он-то всего лишь прикалывался, но его шутка могла дорого ему обойтись, если бы Анастас не воспринимал его, как близкого мне человека. И строгого хозяина из себя Анастал только строил перед публикой, которая могла затаиться в тумане.

Анастас отвернулся от Ромы и стал говорить только мне:

— А выкупил я еще Александроса, Миноса, — по описанию я поняла, что говорит он о Алексе и Мишке. — Афиней и Мелита.