И люди вокруг тут же стали горестно раскачиваться, стонать и хвататься за свои племенные амулеты — клочки меха выдры, подвешенные к мочкам ушей.

— Некоторое время назад, — продолжала Ананда, — у нас заболел ребенок, и колдунья нашего племени велела принести священную глину. Мы отправились за ней, но обнаружили, что наш целебный источник кем-то намертво запечатан. Какой-то чужак посмел украсть то, к чему могли прикасаться только люди из племени Выдры! Вот с этого-то и начались все наши беды. — Ананда вздрогнула, как от озноба. — Люди стали впадать в странное забытье, больше похожее на смерть, и просыпались с диким криком, утверждая, что во сне их искусали какие-то мерзкие скользкие духи. Уловы день ото дня становились все хуже, а потом и вовсе…

Голос у нее сорвался, и Йолун, качая головой, пояснил:

— В былые-то времена у нас порой рыбы бывало так много, что по ее спинам человек мог чуть ли не с середины Озера до берега дойти! А с этой весны нам почти ничего поймать не удается. А если и удается, так вся рыба оказывается проклятой. Одни уродцы попадаются!

— Каждую весну, — снова заговорила Ананда, — ледяная река, что на востоке, дарит Озеру свои воды. Это поистине благословенное время, когда вода в Озере стоит так высоко, что мы постоянно слышим ее голос под нашими жилищами и спим под эту музыку спокойно. Но этой весной Озеро начало пересыхать у нас на глазах. Оно уже стало совсем мелким, и мы не знаем, какие еще беды нас ожидают.

— Все беды приходят с запада! — выкрикнул Йолун, в упор глядя на чужаков своими жутковатыми, обведенными красной краской глазами. — Нам сообщили об изгнаннике, который направился как раз сюда. Мы даже видели его! И нам совершенно ясно: это он украл священную глину! Это он принес нам бесчисленные беды! А теперь еще и эти чужаки сюда заявились! Так что жди новых бед!

Когда Йолун намекнул, что видел Торака, Ренн и Бейл быстро переглянулись и замерли, не решаясь не только задавать вопросы, но и смотреть друг на друга.

Женщина-вождь сразу это заметила.

— Вы знаете этого изгнанника?! Кто вы такие?

— Меня зовут Бейл. Я из племени Тюленя, — гордо сообщил Бейл.

— А я Ренн из племени Ворона. Я племянница Фин-Кединна, дочь его брата. Дирати меня знает.

Но Дирати даже бровью не повела, продолжала стоять, сложив руки на груди, и упрямо молчала.

Ренн подняла руку и показала всем свой браслет-оберег.

— Видите? Этот браслет из зеленого сланца сделал для меня Фин-Кединн. Он сказал, что такие браслеты делают ваши люди. Он у вас этому мастерству и научился — когда в юности жил в племени Выдры.

Какой-то старик, оторвавшись от своей миски с едой, посмотрел на Ренн слезящимися от старости и дыма глазами и сказал:

— Я его помню. Сердитый такой был парень. Но Озеро почитал.

— Даже если эта девчонка та, за кого себя выдает, — снова вмешался Йолун, — то парень-то откуда взялся? Чтобы человек из племени Тюленя появился на Озере? Разве такое когда-нибудь бывало?

— Для Бейла всякая вода — родная стихия, — быстро нашлась Ренн. — И потом, гляньте, какая татуировка у него на плече: это же тростник!

Татуировка у Бейла на плече изображала морские водоросли, но у него хватило ума держать язык за зубами.

— Какое это имеет значение?! — вскричал Йолун. — Все заметили, как вы оба вздрогнули, стоило мне упомянуть о том изгнаннике!

Женщина-вождь внимательно посмотрела на Бейла:

— Значит, ты знаком с этим изгнанником?

Бейл вздернул подбородок:

— Да, знаком. Но это не преступление!

— Зато помогать ему — преступление! — прорычал Йолун.

Бейл промолчал, но было видно, что он еле сдерживается.

— Вот видите! — вскричал Йолун, заметив это. — Они с ним заодно! А значит, и они тоже изгнанники! Мы должны убить их, Ананда, пока у нас еще бед не прибавилось!

— Неправда! — возмутилась Ренн. — Мы никакого отношения к вашим бедам не имеем! Но я… я, пожалуй, знаю, кто виновен во всем этом.

— Откуда тебе это знать? Зачем ты вообще сюда явилась? — Ананда наклонилась совсем близко. У нее были странные серо-зеленые глаза, впитавшие, казалось, свет самого озера.

У Ренн бешено забилось сердце. Если она сейчас солжет, Ананда сразу это поймет, а если скажет правду…

— То зло, о котором вы говорите, — осторожно начала Ренн, — плохие уловы, злые духи, кусающие людей во сне, — вскоре распространится и на Лес. Если, конечно, нам не удастся это зло остановить. — Она помолчала. — Дело в том, что где-то здесь, на озере, прячется один из Пожирателей Душ. В нем-то и заключен корень всех бед. И мы здесь по этой же причине — чтобы разобраться со всем этим.

В хижине стало так тихо, что отчетливо слышалось шипение светильников и негромкий плеск воды где-то далеко внизу.

— Она лжет! — тут же заявил Йолун. — Какой еще Пожиратель Душ? Где твои доказательства, девчонка?

Но женщина-вождь, по-прежнему пристально глядя на Ренн, возразила:

— Нет, она говорит правду. Хотя и не всю правду. Ничего. — И Ананда коротко кивнула, словно подтверждая свои слова. — Наши колдуны откроют нам все, до самого дна.

— Ты, главное, молчи. Вообще ничего не говори, — шепнула Ренн Бейлу, когда Йолун подтолкнул их к окутанным дымом мосткам.

Бейл, наклонившись к самому ее уху, еле слышно ответил:

— Но ты же слышала! Эта Ананда сказала, что их колдуны в любом случае правду выяснить сумеют. Разве мы можем помешать этим колдунам?

— Главное, молчи и старайся совсем не думать о Тораке, — посоветовала Ренн. — Вспомни какое-нибудь самое сильное свое переживание и сосредоточься на нем. На какой-нибудь особенно сильной вспышке гнева. Или ненависти. Или, может быть, на каком-то горе, которое тебя постигло.

Бейл нахмурился:

— Это все слишком тяжелые воспоминания. Но я постараюсь.

Дым рассеялся, и они увидели, что стоят возле округлого возвышения, на котором из тростника выстроена маленькая островерхая хижина. Вход в хижину украшали зубастая пасть гигантской щуки и великолепное резное изображение выдры из ярко окрашенной древесины ольхи; казалось, эта выдра плывет в туманной дымке.

Йолун заставил Бейла и Ренн опуститься на колени, затем Ананда велела им ползком проникнуть в хижину. Исполненные самых дурных предчувствий, они поползли внутрь.

И сразу же в ноздри Ренн ударил сырой, гнилостный запах тростников. Где-то совсем рядом слышался плеск озерной воды, на стенах веселой рябью играли солнечные блики, отражаясь от озера и пробиваясь сквозь широкие щели пола. Она услышала, как Бейл неслышно охнул, подняла глаза и увидела то, что так его поразило.