Через несколько минут Энтони принес на террасу поднос с двумя высокими запотевшими стаканами сока и пакет печенья.

— Спасибо. — Летиция взяла стакан и отпила. — Ты, наверное, не ожидал встретить меня здесь, но…

— Нет, я знал, что ты в «Пинк-велвет». — Энтони сел напротив нее. Заметив удивление жены, он пояснил: — Джек поставил меня в известность. Однако я и так знал, где ты обретаешься со времени ухода из дому.

— Но… — Летиция умолкла.

— Мне надо было кое-что сделать, — сказал Энтони. — Выслушаешь меня?

Она набрала воздуху в грудь.

— Энтони, сначала я должна кое-что тебе сказать. И пожалуйста, забудь о том, что я наговорила тебе у газонокосилки. Ты ведь меня знаешь.

— Да, знаю… — Серые глаза мужа смотрели угрюмо. — Но все же я хочу начать первым.

Ужас обуял Летицию.

— Я бы предпочла…

— Нет. — Энтони положил свою ладонь на ее руку. — Должен тебе сказать, что впервые в жизни я, кажется, смог понять моего отца…

Летиция изумленно уставилась на него.

— Потому что пережил чувство невосполнимой потери, такое же, какое пережил он. Кажется, что твоя душа замерзает и превращается в кусок льда. Несмотря ни на что, он все же любил мою мать и не смог ни забыть, ни разлюбить ее. А теперь и со мной случилось то же самое.

Летиция облизнула губы и почувствовала, что ее сердце уже не ухает в груди, как паровой молот.

— Другая моя беда в том, — продолжал Энтони, — что я не могу до конца довериться кому-то другому. Так что ты права: я действительно до самого последнего времени был одиноким всадником.

Летиция скорчила гримасу и провела пальцем по ободку стакана.

— Я делала скидки на это, но… — она робко взглянула на мужа, — мне все время казалось, будто тебе нужно только… только…

— Твое тело? — негромко спросил Энтони.

— Да. — Летиция закрыла глаза. — Мы испытываем друг к другу слишком сильное физическое влечение… Поэтому ты не хотел жениться на мне?

— Нет. В глубине души я всегда знал, что лучше тебя мне не найти. Просто… — Энтони вздохнул, — однажды я поклялся, что со мной никогда не случится того, что произошло с моим отцом.

Летиция почувствовала, что начинает дрожать.

— Но, — продолжал Энтони, — когда ты ушла и я не сделал того, чего хотел больше всего на свете, — не удержал тебя, я почувствовал, что превращаюсь в эту самую глыбу льда. И тогда я понял, что должен вернуть тебя. Этим я и занялся…

И он рассказал, как реорганизовал «Симмонс Пасифик». Вместо себя поставил во главе фирмы генерального директора, оставаясь, однако, президентом компании.

— Если честно, то я давно мечтал об этом. — Энтони слабо улыбнулся. — Мне порядком надоели нескончаемые телефонные разговоры днем и ночью и постоянные разъезды и полеты. У меня появилось ощущение, что настала пора остановиться. — Он помолчал, оглядевшись вокруг. — Вот потому-то я и купил «Пинк-велвет». Но тогда мне чего-то не хватало. И лишь когда появилась ты, я все понял… Только я боялся, что не удержу тебя.

Летиция вытерла слезу со щеки тыльной стороной ладони.

— Боялся, что ты держишься за свою работу как за возможность побега… А когда ты отказалась принять от меня машину в подарок, ко мне вернулись старые страхи.

Летиция посмотрела наконец на мужа.

— И ты не ошибся, — тихо проговорила она. — Для меня работа действительно была запасным выходом, но лишь потому… Знаешь, когда я впервые поняла, что хочу быть твоей женой? Когда ты подарил мне на день рождения не кольцо, а машину.

— Так, значит… — Рука Энтони непроизвольно сжалась, глаза сузились.

— Вот почему я подняла такой шум, — поспешно перебила Летиция мужа. — И еще я знала, что дело не только в магии Андроса. Я чувствовала, что ты оказался перед выбором, и подумала, что, должно быть, дело во мне…

— Ты угадала.

Летиция совсем по-детски вытерла нос.

— Но ничего не происходило, и я не могла поверить, что можно быть настолько близкими людьми, не делая последнего шага. Потом Агнесса сказала, что состоялась ее помолвка с Джейком, а я проснулась одна — лишь с розой на твоей подушке… Вот две соломинки, которые переломили хребет верблюду. Вот почему я ушла.

— И ты не могла мне сказать?

— Не могла. У всех свои страхи, Энтони.

— Ты боялась связать свою жизнь с парнем из глубинки? — В глазах мужа Летиция заметила искорки смеха.

— Ты же не веришь в это, правда?

Искорки исчезли.

— Я смотрел, как ты двигаешься и говоришь, как держишься. Видел, как ты озаряешь комнату одним своим присутствием. И чувствовал, что ты не открываешься мне до конца. Кроме того, я держал в уме, что первый раз надел костюм, когда мне было двадцать два, и что это был поношенный костюм. Иногда я думал, что дело в этом.

Летиция закрыла глаза. Признание Энтони тронуло ее как ничто в жизни.

— Единственное, чего я тебе не открыла, — сказала она полушепотом, — так это свой страх, страх, что ты любишь меня не так сильно, как я люблю тебя. Вот почему я цеплялась за работу. И все время думала, почему ты столько медлил, прежде чем сделать предложение. А когда мы поженились, мне казалось, будто ничего не изменилось, более того — будто брак разделил нас. Но я вовремя одумалась и тоже кое-что сделала… Мне предложили продать мою долю в нашей фирме — и я приняла предложение.

Энтони подскочил к жене.

— Не надо было!

— Надо, — спокойно сказала она. — Элис довольна новым партнером, а я буду у них дизайнером. Но я хочу сказать — если еще нужна тебе — знай: больше мне не нужен запасной выход и я теперь готова быть женой… с полным рабочим днем.

Энтони обнял Летицию и прижал к себе.

— Ты всегда будешь мне нужна, — произнес он, тяжело дыша. — Так, значит, мы пришли к одному и тому же решению. Только я себя чувствую полным идиотом, который своей глупостью причинил тебе много боли.

Летиция прикоснулась к шраму-звездочке.

— Не надо, не злись на себя. Подписав последнюю бумагу, я почувствовала себя другим человеком. Я и не догадывалась, какой груз несу, вместо того чтобы заниматься тем, что мне более всего по душе, — быть с тобой.

— Нет, я просто законченный глупец, не способный видеть дальше своего носа!

Летиция поцеловала мужа.

— Энтони, у тебя было трудное детство, но, несмотря на это, ты многого достиг… Неудивительно, что за подобные вещи приходится расплачиваться. Если тебе снова станет тяжело, вспомни, что я с тобой, что я люблю тебя. И это навсегда.