Он резко замолчал, потому что увидел, как на стоянке у ресторана паркуется жена. Делала она это, как всегда, тщательно, выверяя буквально каждый сантиметр. Сначала Журавушкина это бесило, но теперь он делал точно так же. Чем дольше они с Галиной жили вместе, тем больше становились друг на друга похожи. Она и располнела из-за того, что переняла его любовь к хорошей кухне.

Наконец, она вышла из машины. Журавушкин втайне ожидал чудесного преображения, даже какого-то волшебства и неожиданностей, жена и в самом деле постаралась, но, увы! Она выглядела так же, как выглядела на Новогоднем банкете в круизе, куда они ездили зимой. Солидная дама с застывшей от лака прической и умело наложенной косметикой. Таких еще называют «бухгалтерша» или «ответственный работник». В данной ситуации: ответственный работник при полном параде. На Галине был светлый летний костюм, который ее полнил, украшения из натурального жемчуга, и в руке маленькая белая сумочка, купленная прошлым летом в Италии, по мнению Журавушкина, за безумные деньги. Хотя жена кричала: «Ты ничего не понимаешь, это же так дешево!»

– Это ваша жена? – поймал его взгляд Ромашов. Аркадий Валентинович кивнул. – Симпатичная.

Это слово Галине шло меньше всего. Журавушкин ожидал от дамского любимца массу проколов, и со злорадством отметил первый. Он был уверен, что пообщавшись с Ромашовым, Галина в нем разочаруется, и семейная жизнь четы Журавушкиных наладится. В это время зазвонил его мобильный телефон.

– Ты где? – нетерпеливо спросила Галина.

– Мы сидим за столиком у окна, ждем тебя.

– Уже?!

Она не шла, нет, летела по залу. Толстый слой тонального крема и пудры скрывал лихорадочный румянец. Галина была в нетерпении. Ромашов, сняв, наконец, солнцезащитные очки, поднялся ей навстречу и обаятельно улыбнулся. Журавушкин с удивлением наблюдал его чудесное преображение. Вот Ромашов удивил, так удивил! Галантно поцеловав руку Галине, Андрей Георгиевич отодвинул стул, чтобы она села.

– Вот, Галя, мой, так сказать, клиент, – промямлил донельзя удивленный Журавушкин. Он почему-то ожидал от Ромашова если не хамства, то уж точно пренебрежения и даже высокомерия.

– Я давно мечтала с вами познакомиться, – нервничая, сказала Галина.

– Ваш муж много мне о вас рассказывал, – все с той же улыбкой сказал Ромашов. – Он очень талантливый адвокат, я в него верю.

Журавушкин невольно вспомнил Рару. «Не понимаю, как ему удается жить в этом амплуа: хороший парень?»

– Что ты будешь есть? – мрачно спросил он у жены.

– О! Что-нибудь легкое! Ты же знаешь: я на диете.

– Вот как?

– Мне так жалко вашу невесту, – сказала Галина, не обращая на него никакого внимания. Все ее слова были адресованы Ромашову. – Я внимательно слежу за ней с самого начала. Она была очень красивая и безумно талантливая.

– Да, это так, – на глаза актера опустились огромные ресницы-шторы. Журавушкин только-только попытался их рассмотреть, эти весьма примечательные, с точки зрения Фимы Раевича, глаза, но опять упустил момент.

«Карие, а какие же еще?» – подумал он и со злостью воткнул вилку в сочный кусок мяса. Жена и Ромашов продолжали обмениваться любезностями, причем, каждый из них врал очень убедительно. Журавушкин ведь прекрасно знал, что Стейси Стюарт Галину донельзя раздражала, а на него самого Ромашов был зол за непрофессионализм. За то, что Рара все еще находилась за решеткой. Политес продолжался до того момента, как Галине принесли салат.

– Вы тоже на машине? – спросил у нее Ромашов. – Жаль. Надо бы выпить за знакомство.

– Я надеюсь, это не последняя наша встреча, – кокетливо улыбнулась Галина.

– Я тоже. Приезжайте как-нибудь вместе, – предложил актер. – Нам ведь с Аркадием Валентиновичем еще работать и работать. Кто знает, насколько это затянется?

– О! – только и смогла сказать Галина Журавушкина. – Огромное спасибо! Мы обязательно приедем!

В общем, встреча прошла в теплой и дружеской обстановке. И Ромашов не прокололся ни разу. Не «дал звезду», не хвастался знакомствами со знаменитостями и олигархами, не рассказывал о дорогих покупках, сделанных им за последнее время, и громких ролях, которые ему предлагают. Напротив, держался очень просто, с милой улыбкой дал автограф смущенной официантке, и почти с той же улыбкой, но на два тона теплее, как потенциальному другу, подписал фото Галине. Он грамотно дозировал свое внимание, на глаз определяя: кому сколько? И ни разу, черт его возьми, не ошибся!

«Само очарование, – раздраженно подумал Журавушкин. – И для кого весь этот спектакль?»

Первое, что он услышал, оказавшись, наконец, у себя дома, было:

– Какой потрясающий мужчина!

Разумеется, это относилось не к нему, а к Андрею Ромашову!

– Он просто хороший актер, – не выдержал Журавушкин.

– Кто я ему, чтобы так стараться? – насмешливо спросила жена.

– Ты? Ты жена адвоката, от которого зависит его судьба, между прочим!

– И что случится, если ее посадят? Эту Рару?

– Но он этого не хочет!

– Потому что он глубоко порядочный человек!

– Да откуда я знаю, в чем истинная причина!

– Ты злишься, потому что тебе до него далеко! Он, мало того, безумно красивый мужчина, он еще скромен, тактичен и умен! А еще начитан и с хорошим вкусом!

«Завистливый, гордый и на редкость злопамятный…»

«Утонченное чудовище…»

– Я не знаю, за каким чертом ему это надо, но он сегодня разыграл целый спектакль, – мрачно сказал Журавушкин. – На самом деле, он не такой.

– Ты просто завидуешь. Даже если и так. Если он ко мне, как к женщине, совершенно безразличен, держался он прекрасно, согласись. И сделал он это лишь для того, чтобы тебе, Аркаша, было приятно. Оказывал знаки внимания твоей жене, дав ей почувствовать себя женщиной, чего с ней не случалось вот уже много лет, и развлекая ее светской беседой. А ты завидуешь его такту и злишься. Вместо того чтобы сесть на диету и по вечерам, вместо ресторанов, ходить, как и он, в фитнес-клуб!

– Я адвокат, – оскорбился Журавушкин. – Встречи в ресторанах – часть моей профессии. Где еще мне, прикажешь, вести переговоры? У себя в офисе? Это не всегда удобно. Я понимаю, это называется кризис среднего возраста. И нашему браку уже много лет. Чувства поистерлись, все приелось. Вот ты и придумала себе идеал. А облик этого идеал взяла с киноэкрана. Но он не такой, пойми. И ему до тебя дела нет.

– Я знаю, – спокойно сказала Галина. – Но помечтать-то можно?

– Помечтать?!

– Я попытаюсь тебе объяснить… Моя жизнь давно уже – сплошная скука, рутина. Нудная работа, эти вечные пробки, магазины, сумки, кухня, плита, пылесос, стиральная машинка, утюг… И ничего хорошего в ней, в этой жизни уже не будет. Разве что внуки пойдут, но это опять-таки, больше проблем, чем радости. И все та же рутина: памперсы, соски, детские болезни, прогулки с коляской. Дочери же надо помогать. А дома муж. То есть ты. Мало того, в тебе ни грамма романтики, ты еще и воспринимаешь это как норму, тебя все устраивает, и ты считаешь, что и я тоже всем должна быть довольна. Не перебивай, дай мне договорить. Единственная отдушина – лечь вечером в постель и увидеть на экране настоящего мужчину. Я не знаю, какой он в жизни, но он может хотя бы казаться таким. Это помогает мне жить, понимаешь? А ты… – она не договорила и ушла в спальню.