Все это было странно. Точка, зафиксированная в бортжурнале, отличалась от приведенной Фрейзером в официальном отчете и была смещена по крайней мере на 37 миль к западу, т. е. расхождение было не таким уж малым.

Я полагал, что записи в журнале были сделаны во время сражения, либо непосредственно после его окончания. Что же произошло в промежутке времени между 26 декабря 1943 года и 28 января 1944 года, из-за чего Фрейзер изменил координаты злополучной точки? Было ясно, что участники событий обсуждали этот вопрос. Судя по записям в бортжурналах, мнения штурманов «Дюк оф Йорк» и флагмана вице-адмирала Роберта Барнетта «Белфаст» на этот счет отличались. Официальные координаты точки потопления были взяты из отчета Барнетта, составленного 1 января 1944 года:

Действительно, «Белфаст» был ближе к тому месту, где пошел на дно «Шарнхорст», чем «Дюк оф Йорк», который к тому же покинул район боя еще до того, как линкор затонул. Однако оправдывало ли это то, что Фрейзер посчитал данные штурманов крейсера более точными, чем своих собственных? Почему он пренебрег результатами работы, выполненной Слейтером, и отдал предпочтение штурманам «Белфаста»?

Как же были получены эти различные результаты? 26 декабря 1943 года, в день св. Стефана (в литературе его часто путают с Днем подарков, но это ошибка, потому что тогда он пришелся на воскресенье), дули сильные южный и юго-западный ветры, сопровождавшиеся снежными шквалами. Стояла кромешная темнота, небо скорее всего было затянуто тучами, а волны были высотой 8–10 метров. Тогда в распоряжении штурманов были лишь традиционные инструменты — хронометры, логарифмические линейки и секстаны. Была зима, и солнце вообще не поднималось над горизонтом. Удалось ли кому-нибудь в этих условиях поймать луну или звезды? Но даже в этом случае можно ли было определить широту с достаточной точностью?

Более тщательное изучение бортжурналов показало, что в большинстве случаев корабельные штурманы пользовались счислением, определяя местоположение корабля по его курсу и скорости, вводя некоторую поправку на ветер и скорость течения.

Когда я начал свои расследования, в живых остался лишь один из штурманов — 78-летний Рекс Чард, который в 1943 году был совсем юным лейтенант-коммандером на эсминце «Скорпион». Удалось разыскать его в Бристоле, но то, что он рассказал нам, скорее обескураживало:

Таким образом, получалось, что более или менее точная штурманская работа во время сражения велась только на «Дюк оф Йорк», остальные же корабли соединения просто старались выдерживать позицию относительно флагмана.

Анализ объектов на дне моря, из-за которых произошло более ста случаев зацепов тралов, позволил выявить несколько участков в пределах зоны поисков, где такие зацепы происходили наиболее часто. Как ни странно, координаты точки потопления «Шарнхорста», зафиксированные в корабельном журнале флагмана адмирала Фрейзера «Дюк оф Йорк» и указанные в его официальном отчете, сильно отличались.

При водоизмещении 45 000 тонн «Дюк оф Йорк» достаточно устойчиво держался на воде. Кроме того, у подчиненных Слейтера во время сражения не было никаких других обязанностей, кроме прокладки курса — они занимались только этим. Они должны были знать как собственное расположение, так и расположение врага, чтобы в любой момент можно было сообщить Фрейзеру точные данные.

Штурманы «Дюк оф Йорк» также определяли координаты счислением — был лишь один момент, когда координаты удалось определить точно (визуально) — в полдень 26 декабря 1943 года, почти за восемь часов до того, как линкор перевернулся и затонул. Точные координаты в это время были таковы — 72°07′ N, 20°48′ E. Что произошло тогда? Может быть, удалось использовать разрыв в облаках? Был ли установлен радарный контакт с каким-нибудь берегом? А может быть, измерили глубину?

На эти вопросы никто не мог ответить. Но на всех флотах мира традиционно считают «наблюденную позицию» точной, если имеется два источника данных. Если местоположение, которое было определено менее чем за восемь часов до потопления «Шарнхорста», считать правильным, то не можем ли мы использовать эти данные для проверки достоверности отчета Фрейзера? Нельзя ли, иначе говоря, теоретически вычислить координаты места, где лежит «Шарнхорст»?

Была еще одна причина, по которой запись в бортжурнале интересовала меня все больше. Ведь эта точка находилась на расстоянии всего в 10–12 миль от того места, где «Нордстар» выловил торпеду, и еще ближе к точке, которую называли Арне Иенсен и капитаны траловой флотилии Финдуса. Если штурманы на борту «Дюк оф Йорк» хорошо знали свое дело, то можно сказать, что стало «теплее». У меня вновь появилась некоторая надежда, однако определенные выводы пока что делать было рано.

Со штурманским делом я был знаком слишком поверхностно, и мне был нужен опытный консультант. Но где его взять? К счастью, я недавно познакомился с одним из офицеров штаба норвежских ВМС — коммандером Маркусом Эйнарссоном Осеном; он был трудолюбив и всегда полон энтузиазма, к тому же прекрасно знал историю военно-морского флота. Уж если кто и мог мне помочь, то только он.

БАРЕНЦЕВО МОРЕ, 23–24 ДЕКАБРЯ 1943 ГОДА.

Была весьма веская причина того, что конвой JW-55B двигался на север в 380 милях от норвежского побережья, полностью игнорируя возможное присутствие врага. Конвой вовсе не был одинок. Он играл роль ключевого фактора плана, который начал продумывать 55-летний адмирал Брюс Фрейзер, как только был назначен командующим Флотом метрополии весной 1943 года. План был прост и заключался в том, чтобы выманить Боевую группу немцев в открытое море, а затем, введя в действие превосходящие британские силы, окружить и уничтожить ее. Так что конвой JW-55B, подобно двум предыдущим, был именно приманкой. Все три конвоя шли одним и тем же курсом, но первые два не были замечены немцами. Однако «после успешной проводки, JW-55A я был убежден, что „Шарнхорст“ наконец уйдет со стоянки и попытается атаковать JW-55B» — так писал Фрейзер в своем рапорте («Despatch») после сражения.