– Пожалуйста, посмотрите видео.

Я установила в детской скрытую камеру. Думала, о ней никто понятия не имеет, а медсестра, которая помогала за младенцем ухаживать, как-то правду выяснила да еще просматривала записи. Я ноутбук включила. О господи! В комнате никого, входит Таня, достает из кроватки мальчика, затыкает ему рот пеленкой и начинает его трясти. Но как! Голова у малыша туда-сюда болтается, он ее еще держать как следует не может. Несколько минут она так с братом время проводит, потом кладет его на место и вытаскивает кляп. Малыш молчит. А дрянь, которая задумала убить ребенка, смеется и уходит.

Я кинулась в детскую: сын был без сознания, вызвали «Скорую», спешно умчались в больницу. Диагноз чудовищный: сотрясение мозга, гематомы в трех местах! Клиника частная, дорогая, там умеют молчать. Я могла сразу показать мужу видео, он бы разозлился, отправил дочь в частный интернат, а потом… Потом девка-дрянь снова домой вернется. Начнет прощения просить, сердце отца дрогнет. Я хотела от нее навсегда избавиться! Навечно! Как это сделать? Я поехала к одной женщине, все ей выложила. Та мне через день прислала телефон. Я позвонила, встретилась с девушкой, она сказала, что сама находилась в подобной ситуации, и продиктовала номерок. Я набрала его, ответила Катя, скинула адрес гостиницы «Свет звезды», мы встретились там в номере как лесбиянки. Она назвала сумму в долларах, велела заплатить мелкими купюрами. Попросила образец почерка Таньки, какую-то ее тетрадь и шариковую ручку. Цена о-го-го какая! Но за решение проблемы можно и вдвое больше отдать. Я не бедная, деньги мужа не тронула, своих хватает. Грины отдам в понедельник – во вторник сучонки не будет. И ни одна душа не выяснит, куда эта б… подевалась. Назавтра я привезла в отель пачки баксов. Катя их взяла, пересчитала и протянула мне конверт.

– Там два листа. Письмо от туркомпании: «Подобрали для вас нужное, при встрече можем детально рассказать». Положи его на стол в ее комнате. И записку от девки брось на подушку. Расшвыряй ее шмотки, из шкафа все вывали. Возьми спортивную сумку, запихни внутрь ее косметику, кое-какие тряпки. Сделай все так, словно она сбежала. Ноутбук, телефон, планшетник оставь на самом виду. Сумку унеси в машину, позвони мне, я заберу ее и утилизирую. Сиди тихо. Ты эту дрянь больше никогда не увидишь.

Все прошло гладко. В письме Таня сообщала, что ненавидит отца, меня, брата, няньку, одноклассников – всех! Она уезжает за границу, встретила свою любовь, он француз, скоро свадьба. Типичный подростковый бред и приписка: «Не на компе печатаю, чтобы вы не подумали, будто не я накалякала. Я! Желаю вам всем сдохнуть».

Иван поднял на ноги всю Москву, но никаких следов не нашли. Через два года из Америки по линии Интерпола прилетело фото. Иван организовал международный поиск дочери. На снимке, на столе прозектора, она была определенно, с исколотыми венами. Гадину нашли в каком-то нелегальном публичном доме. Скончалась она от ВИЧ, была наркоманкой, при ней нашли документы на имя мексиканки, нелегально приехавшей в США. Обычное дело. Но сотрудника полиции труп смутил. Он принадлежал европейке. Детектив прогнал фото по базам, и выпал снимок Тани.

Меня просили дать вам телефон девушки, которая помогла мне избавиться от дряни, что хотела убить моего сына. Записывайте. Но я с ней общалась несколько лет назад. Более к Кате не обращалась, возможно, контакт уже не работает.

Голос умолк. В комнате зажегся ночник.

– Кто это? – растерялась я.

– Одна женщина, – ответила Энн, – когда-то я поклялась ее умирающей матери: «Никогда не оставлю твою девочку». Историю ее ты слышала. Она ко мне прибежала вся в слезах, трясется: «Что делать?» Я позвонила одному человеку, у него бизнес: он решает чужие проблемы. Он мне сбросил номер, я передала его дочке покойной подруги. Все. Потом она приехала ко мне, плакала уже от облегчения: злая дрянь пропала. Рассказала, как все происходило. Когда Света упомянула отель «Свет звезды», меня будто ледяной водой окатило. Если Поросятина не сумасшедшая, если она Ира, если работала в той гостинице, если видела не глюки, а реально отмывала избушки от крови… То, вероятно, сей караван-сарай этакий двуликий Янус. В московском отделении отрываются неверные супруги, лесбийские, гомосексуальные парочки. А в областном филиале занимаются делами посерьезнее. Знаешь, то, что ты рассказала про Кристину, звучит странно. Зачем невесте, которая оплакивает жениха, уезжать куда-то одной и там горевать? У вас давние близкие отношения?

– Мы подруги детства, – повторила я уже сказанное ранее. – Я всегда считала, что у нас секретов друг от друга нет.

– Почему Кристина не позвонила тебе? – удивилась Энн.

– Не знаю, – ответила я, – в эсэмэс, которое было отправлено Анюте Олеговне, подчеркнуто, что Кристина никого не хочет видеть, слышать, «даже Степку». Вот именно так: «даже Степку».

– Вы поругались? Только честно, – спросила Богемская.

– Бывало, спорили, – улыбнулась я, – но всегда быстро мирились. Такого, чтобы надуться и неделями не общаться, не было. Я полагала, что знаю все тайны Кристи, а она была хранительницей моих секретов. Про роман с Лешей Кристина мне сказала первой. Она немного опасалась, как Анюта воспримет Муркина, говорила:

– Он из хорошей семьи, москвич, все у него есть. Не ищет богатую невесту.

– Поросятина не могла наняться в дом Барсовых поломойкой, – протянула Энн, – думаю, Светы нет в живых. Кто-то воспользовался ее именем. Кто? Наверное, тетка, которая прикинулась Светланой, знает, что та погибла.

Когда я вошла в свой кабинет в офисе «Бак», зазвонил мобильный.

– Здрасте, Кирилл Лавров на проводе, – произнес уже знакомый голос.

– Узнала, – ответила я.

– В отношении вашего вопроса о…

– Хотите замечательного кофе? – перебила его я, потом взглянула на часы на стене и добавила: – После вкусного обеда.

– Заманчивое предложение, – засмеялся мой собеседник. – Куда ехать?

Я назвала адрес и уточнила:

– Это в центре.

– Уже сообразил, прикачу через пятнадцать минут, – пообещал Лавров.

Я засунула сотовый в сумочку, оглядела гору бумаг на столе и вздохнула. Документы требуют подписи! Ладно, они подождут. Судьба Кристи сейчас волнует меня сильнее всех дел.

Я схватила курточку и выскользнула из офиса через дверь для грузчиков. Никто из продавцов и визажистов не узнает, что Козлова отсутствует на работе. Если же и засунут нос в мой кабинет, то увидят платок на спинке кресла, косметичку, бумаги на столе и сделают вывод: главный стилист пошла по этажам. Хочется неуемной Степаниде проверить, чем и как занимаются подчиненные.

Кирилл был похож на восьмиклассника. Я даже слегка растерялась: неужели он сотрудник Носова? Очень надеясь, что на моем лице не видно ничего, кроме вежливой улыбки, я устроилась напротив парня и спросила:

– Выбрали, что поесть? Здесь вкусно готовят.