Мулч бережно хранил воспоминания о том, как впервые имитировал свою смерть, чтобы сбить со своего хвоста полицейских ищеек.

«Боги мои, боги! Неужели с той поры прошло уже более двух сотен лет? Время летит быстрее, чем ветер сквозь задницу, как говаривала моя Бабуля, благослови ее небеса».

Он был на деле со своим кузеном Нордом в богатом районе Хэвена, когда домовладелец неожиданно возвратился с конгресса в Атлантиде, где, как предполагалось, должен был прожить на деньги налогоплательщиков еще два дня.

«Ненавижу, когда они являются домой раньше времени, — подумал Мулч. — И зачем, если они знают, что при этом всегда много шансов на то, чтобы застать в своей гостиной воров?»

Короче, тот домовладелец оказался бывшим работником правоохранительных органов с лицензией на владение электродубинкой, которой он с превеликой охотой принялся дубасить кузенов-гномов. Норд сумел ускользнуть в их туннель, а Мулч был вынужден схватиться за сердце, симулируя приступ, а затем вывалился в окно и изображал мертвого всю дорогу, пока плыл по реке вниз по течению.

«Труднее всего было прикидываться трупом, — вспомнил Мулч. — Нет ничего более неестественного, чем держать руки расслабленными, когда они так и чешутся».

Офицеры ПП допросили домовладельца, и бывший работник правоохранительных органов категорически заявил, что: «Да, я убил его. Разумеется, это был несчастный случай. Я только хотел проучить этого гнома и чувствительно пнул его, но вы можете записать этого сосунка в мертвецы. Искать его никто не станет».

Так Мулч Диггамс впервые был объявлен покойником. Позднее еще двенадцать раз официально объявлялось о том, что он сыграл в ящик, а в данный момент он, неведомо как для самого себя, двигался по туннелю к очередной своей смерти — на сей раз неофициальной.

Полученные им инструкции были довольно просты. Выкопать туннель, параллельный тому, что недавно обрушился, прокрасться в разбитый «Купидон» и стащить любое оружие, которое найдется в оружейном ящике. Копать, прокрасться, стащить. Три из четырех самых любимых глаголов Мулча.

«Не понимаю, почему я взялся за это, — думал Мулч, копая. — По идее, я должен был бы сейчас двигать вниз, чтобы поискать для себя подходящую расселину. Они сказали, что смертельная волна Опал убьет только людей, но стоит ли рисковать ради такого сомнительного заявления великим даром жизни?»

Мулч знал, что слизал последнюю фразу с патти — песенок, которые горланят тролли, и злился на себя. Впрочем, Мулч всегда копал лучше, когда был раздосадован, даже если на себя самого. Поэтому гном молча пыхтел, продолжая прогрызаться сквозь землю к месту крушения шаттла.

Шестью метрами выше и в тридцати метрах южнее Опал Кобой погрузила свои ладони в замысловатые алгебраические чары второго замка Врат берсерков. Символы обвивались вокруг ее пальцев как огненные черви, и один за другим сдавались по мере того, как Опал расшифровывала их секреты. Одни формулы она просто подавляла силой своей черной магии, другие брала хитростью или с помощью различных магических трюков.

«Я близко, — думала она. — Я уже чувствую силу Земли».

Смертельная волна, как полагала Опал, должна будет выделиться в виде потока геотермальной энергии, причем идущей от всех ресурсов планеты, а не только от неглубоких гидротермальных резервуаров. Волна истощит ресурсы планеты и теоретически может погрузить Землю в следующий Ледниковый период.

«Я уцелею, — цинично думала Опал. — У меня, например, припасена пара отличных сапог с подогревом».

Работа была очень сложной, но выполнимой, и приносила Опал некоторое удовлетворение — приятно было сознавать себя единственной эльфийкой, которой оказалось по силам распутать узлы древней магии и открыть второй замок.

Первый замок был не в пример проще, чтобы открыть его, хватило лишь одного выброса черной магической энергии, но второй замок требовал энциклопедического знания всех тонкостей колдовства.

«Этот мнящий себя технологическим гением идиот Фоули никогда не справился бы с этим замком даже за миллион лет».

Опал не знала наверняка, так это или нет, но была в этот момент настолько довольна собой, что расслабила плечи и издала звук, похожий на мурлыканье.

«Все идет так хорошо».

Весь этот план был необычным даже по ее стандартам, но как бы то ни было, пока что каждая его деталь точно занимала в нем свое место. Вначале она собиралась принести в жертву свое молодое «я» и использовать приобретенную нечестным путем силу, чтобы совершить побег из Глубин. Затем ей стало ясно, что эту силу необходимо использовать почти немедленно, чтобы она не поглотила ее саму. Если так, почему бы не найти этой силе достойного применения?

Удобный случай представился Опал, когда она вошла в телепатический контакт со своим молодым «я».

Однажды утром Опал находилась в глубокой очищающей коме, и — бах! — неожиданно в ее голове прозвучал голос, называвший ее сестрой и просивший о помощи. Ненадолго Опал решила, что сошла с ума, но мало-помалу стали накапливаться крупицы информации. Молодая Опал прибыла вслед за Артемисом Фаулом из прошлого.

«Я не помню этого, — размышляла Опал. — Следовательно, мое младшее „я“ было схвачено и отослано назад, а сами эти события стерты из моей памяти».

Если только…

Если только действительно не возникла развилка времени. В этом случае возможным становилось буквально все.

Опал была удивлена, открыв, что ее младшее «я» такое плаксивое и даже надоедливое. Неужели она действительно была настолько эгоцентричной?

«Это все я, я, я, — думала Опал. — Я поранила свою ногу во время взрыва. Моя магическая сила убывает. Я должна возвратиться в свое собственное время».

Но ничего нельзя было сделать, пока Опал находится в тюрьме.

«Все, что ты должна сделать — это вытащить меня отсюда, — передала она своему младшему „я“. — Тогда мы осмотрим твои раны и отошлем тебя домой».

Легко сказать — но как сделать это? Этот проклятый кентавр Фоули заточил ее в самую продвинутую по технологическим меркам камеру в мире.

Ответ пришел и оказался очень простым: «Я должна заставить их освободить меня, потому что альтернатива будет ужаснее, чем можно вообразить».

Опал сражалась с этой проблемой несколько минут и пришла к выводу, что младшей Опал придется пожертвовать. Как только этот фрагмент занял свое место в головоломке, быстро стала понятна и вся остальная часть плана.

Пип и Кип были двумя зачарованными гномами, занятыми на гражданской службе. Совет еще несколько лет назад послал их проверять отчетность на одной из фабрик Опал, и она загипнотизировала их с помощью запретных рун и черной магии. Одного звонка от младшей Опал было достаточно, чтобы активировать их преданность, даже если бы она стоила жизни одному из них, а то и обоим. Опал мысленно передала инструкции своему младшему «я» и четко объяснила, как следует организовать фальшивое похищение и как использовать остатки черной магии в организме младшей Опал, чтобы отыскать легендарные Врата берсерков.