— Давай живее. Еще немного — и я перепью. А если я перепью, можешь попрощаться с чаевыми.

Он услышал, как она за дверью раздраженно громыхнула косметикой. Улыбнулся. Вот и хорошо. Пусть раздражается, пусть злится. Пусть придет к нему горяченькой. Он любил девушек с огоньком: таких проще запомнить.

Да и ему, если честно, работы меньше. В его возрасте это уже стоит учитывать.

— Ну же! Я сейчас выпью волшебную пилюлю. Не пропадать же ей зря.

Он проглотил таблетку и запил ее виски. «Надеюсь, — подумал он, — время я рассчитал правильно». Однажды он уже ошибся и в результате не смог возбудиться, пока девица была рядом, зато проходил с флагштоком в штанах весь следующий день.

Стакан опустел. Он снял трубку и попросил принести в номер еще одну бутылку.

Откинулся на спинку кресла. Ждал.

В дверь постучали.

— Вот это скорость, мать их!

С трудом поднявшись на негнущихся ногах, он кое-как доковылял до двери.

— Ну и сервис у вас. Бьете ракорды! — начал он. — Я же только заказал… — И осекся. — О нет! Нет…

Он увидел человека, стоявшего на пороге.

Увидел, что тот держит в руке.

— Нет… Только не ты…

Человек прошел в номер и захлопнул за собой дверь.

— Слушай, мне очень жаль, что так вышло… — пятясь, бормотал он. — Я не знал, что ты еще… там…

Человек надвигался молча. Он слышал его прерывистое дыхание, чувствовал гнилостный запах, исходивший от его тела. Он помнил и то и другое, хотя прошло уже несколько лет.

— Нет, только не я… Только не меня…

Человек продолжал наступать.

Вскоре он оказался прижатым к стене.

«Вот и все, — подумал он. — Это конец. Если я не начну сопротивляться, если не дам отпор…»

Протянув руку, он нащупал пустую бутылку из-под виски. Схватился за горлышко, махнул — но промазал. Бутылка отскочила от плеча незваного гостя. Тот сердито фыркнул, но продолжал наступление. И тут он почувствовал, как возникает эрекция. Вот спасибо! Самое время. Он схватился за пах, чтобы спрятать бугорок, но не сумел.

Если незваный гость и заметил это, то умело скрыл свои эмоции — просто махнул ножом у него над головой.

— Нет… нет…

Ниже.

Удар.

И еще.

Удар.

И еще.

И еще, и еще.

Пока от него не осталось ничего, кроме возбужденного члена.

Человек развернулся и ушел.

Не обращая внимания на сдавленные всхлипы, доносившиеся из ванной.

Он просто растаял в ночи.

ГЛАВА 41

Марина услышала, как хлопнула дверь, и открыла глаза. Глянула на часы. Мерцающие зеленые цифры показывали половину первого. Это Фил пришел домой.

Она так и не смогла уснуть.

Он позвонил достаточно давно. Марина уже забрала Джозефину и привезла ее домой. Эйлин вела себя как-то странно — сдержанно, робко. Даже боязливо. Но Марине было неловко задавать ей вопросы.

Дома она покормила малышку, поиграла с ней, уложила спать и начала писать отчет о злосчастном подвале. И тут зазвонил телефон. Фил. Тон его был на удивление похож на тон Эйлин.

— Слушай, — сказал он, — я, наверное, задержусь.

Сама не понимая почему, Марина подсознательно ожидала подобного звонка. Знала, что он постарается как можно дольше не возвращаться домой.

— Хорошо.

Она слышала гул на линии, гул тишины.

— Произошло… Произошло убийство. В гостинице «Холстед». Жуткое убийство.

— Расскажи подробнее.

— Убит один из постояльцев. Его просто на куски искромсали. Это… Я уже на месте.

— Ясно. Так… когда же ты придешь домой?

— Поздно. Сам пока не знаю. Тут дела совсем плохи.

Снова этот гул.

— Тогда я… Ты хоть поел?

— Перехвачу что-нибудь по дороге. Не волнуйся. За меня не волнуйся.

И снова молчание: она не стала говорить то, что хотела сказать. На этот раз гул раздавался у нее в голове.

«Но я же волнуюсь, — хотела сказать она. — Особенно теперь, когда ты отдалился от меня. Как мне не волноваться?»

— Ладно, — только и обронила она.

Снова молчание. С обеих сторон.

— Тогда я не буду дожидаться, лягу спать.

— Конечно, ложись.

Молчание, уже почти оглушительное.

— Ну, увидимся. Или нет.

Они попрощались. Повесили трубки. Марина обвела взглядом пустую гостиную.

Они уже по-настоящему обжились: покрасили стены, расставили свою мебель. Выбросили старые вещи, выбрали — вместе! — новые. Книги и диски уже лежали не в ящиках, а на полках, по порядку, вместе — и его, и ее. Марина шутила, что Фил, наверное, захочет расставить все в алфавитном порядке. Он со смехом отвечал, что, пожалуй, все-таки нет. Лучше давай «рассадим» их, как на званом ужине. Группами по интересам. Чтобы рядом оказались писатели и музыканты, которые поладят друг с другом.

Он часто поддразнивал ее вот так — ласково, с любовью.

Так они и поступили. На это ушла добрая половина дня.

И под конец того дня она любила его еще сильнее, чем утром.

Но это было давно. Теперь Фил изменился. Новый Фил был замкнутым, холодным, неприступным. У нового Фила были от нее секреты. Она не привыкла к такому обращению. Вешалась ему на шею — а он отталкивал ее. Будто ее вообще не было рядом. Это расстраивало ее, это ее беспокоило.

Это ее пугало.

И вот он вернулся.

Она услышала, как он осторожно крадется по лестнице. Услышала, как скрипнула дверь в детскую: это он заглянул пожелать Джозефине спокойной ночи — разумеется, беззвучно, мысленно. А потом отворилась дверь в их спальню.

Как быть: притвориться спящей или поговорить с ним?

Она лежала на боку, спиной к нему, как обычно. Слышала, как он снимает одежду, умывается. Почувствовала, как он ложится рядом. Она ожидала, что он прижмется к ней и обнимет за талию: они всегда спали в такой позе. Но этого не случилось.

Ей хотелось развернуться, придвинуться к нему, спросить, в чем дело и где он был.

Но она не стала этого делать. Она лежала неподвижно. И сама знала почему. Не потому что она боялась задать вопрос. Нет, она боялась другого — услышать ответ.

Поэтому она притворялась спящей, хотя сна не было ни в одном глазу. А еще она знала, что Фил поступает точно так же.

Ночь казалась бесконечной.