Например, переводчика привлекают к делопроизводству. Обычно переводчик этим навыком не владеет, но образование вполне позволяет его освоить. Он начинает, потому что это, возможно, интересно, пригодится в будущем. Но в процессе он реально начинает работать за двоих. И ощущает именно это. А благодарности, конечно, не получает, ведь он вписался в это дело по принципу «давайте я попробую, может, научусь, мне полезно будет». И начальство считает, что они великодушно дали человеку освоить новый навык, и за это им причитается благодарность. А между тем при двойной нагрузке и трата сил была двойной. Как результат – снижение иммунитета, и следующая же зараза – твоя. Опять же – со стороны это выглядит как «ну вот, она еще и на больничном теперь».

Жить надо так, чтобы на социальные сети не хватало времени. Осознание часто влечет не только радостные открытия. Осознавая окружающее, мы с особой четкостью видим, как ценно время, как важен момент, как критично оказаться в то самое время в том самом месте. И оттого спешим снять все ограничения, спешим упразднить праздность, спешим запретить душе лениться.

Мы не воспринимаем усталость, утомление как сигнал к перемене деятельности. Более того, включается ложная установка, что если не устал – значит, не поработал. Если не выдохся, значит – не выложился. И оттого мы работаем, пока не опротивеет процесс, пока не закончатся силы. И дорабатываемся до того, что некоторое время смотреть на эту работу не можем без тошноты. А тело… оно и радо идти нам навстречу с очередным ОРВИ.

Беседуют три буддиста:

– Я три года молился и медитировал, и достиг просветления.

– А я пять лет молился и медитировал и достиг просветления.

– А мне сразу кирпич на голову упал.

Что же еще съедает нашу силу? А вот он: любимый наш перфекционизм. Мы ж все «нелюди», потому «хорошо» нас не устраивает. Нам надо «феноменально», «неподражаемо», «волшебно». И большое спасибо всем богам: у нас действительно много получается «волшебно». А в остальных случаях мы без сил валяемся в койке с температурой. И с ноутбуком, кстати, тоже, причем температура ноутбука ниже нашей собственной.

И ведь ничего не предвещало: иной раз нет прессинга извне, дело нравится, цели верные, усталость минимальна. Но перфекционизм исключает окончание процесса работы иначе, чем «он поставил точку и упал под стол без сил». Или «она нажала send, и в городе погас свет». Или «шестнадцать монахинь, что сплели это кружево, ослепли».

Вместо работы на цель, работа превращается в работу на цель номинально, а по факту – работу до полного истощения ресурса. Если к этому приплести еще наше вечное «творец никогда не останавливается в творении», «обучение – процесс бесконечный» и прочее «нет предела совершенству», то мы имеем на выходе замордованного и болящего автора… в лучшем случае пары узкоспециальных статей. Да, он их завершил. Потому что статьи узкоспециальные, и он обсосал каждый контекст во всех современных диалектах за последние 50 лет. А через лет 20 его запросто может ждать нервный срыв уже на ту тему, что вот, 30 лет учусь играть гаммы, знаете ли.

У обычных, нормальных людей все эти механизмы существуют и работают, откровенно говоря, куда лучше, чем у «не совсем людей». Усталость, потеря интереса, бережный расход себя любимого работают по той простой причине, что люди не лезут менять настройки.

В нас заложено: есть – когда проголодались, отдыхать – когда устал, сменить деятельность – когда снизилась продуктивность.

Но мы, умелые руки и беспокойные сердца, научились это все благополучно ломать.

Люди не устраиваются на работу на другом конце города, потому что им «утомительно ездить», они не жалуют фриланс и оплату по факту выполнения работ, потому что вдруг они устанут раньше, вдруг они найдут место получше, вдруг они… да‑да! заболеют?

С этим подходом совершенно явно не прыгнешь выше головы (это, кстати, именно этого типа людей поговорка), но они и не пытаются! Они и не считают, что работа должна приносить что‑то кроме средств к существованию, и все оценивается с точки зрения соотношения затраты сил и вознаграждения. Радость и кайф они получают вне труда, вне основной деятельности.

Именно они могут (некоторое время) работать без отпуска и больничных, именно они и пьют, и веселятся, и путешествуют по расписанию. Они ходят на свиданья по субботам, а по пятницам и средам у них корпоративные посиделки в барах.

Их режим отдыха держит режим труда.

Железной хваткой, между прочим.

Именно на это нацелена политика, популярная в последнее время в крупных компаниях: «больным ты можешь и не быть, а отпуск отгулять обязан!» Людей заставляют отгуливать положенное: частично потому что очень дорого выплачивать за дни отпуска, а частично – потому что существо, регулярно копящее на неделю на Мальдивах или опалубку (материалы + работа), куда более предсказуемое в своих производственных успехах. И да – ему самому невыгодно болеть. Человека приучают к тому, что работать надо, но надо и отдыхать.

Концепция военной службы, кстати, целиком опирается на эту схему. Служат не ради удовольствия, вот уж точно. Служат – потому что «надо».

– Каким‑то ты выглядишь последнее время озабоченным. Проблемы на работе?

– Они самые. Работать, понимаешь, заставляют.

Если это «надо» отверткой в собственной головушке не вскрывать, то оно вполне функционирует, и люди, потерпев неудачу на работе, снимают в прихожей обувь и весело интересуются, что сегодня на ужин. Они и утомляются меньше, потому что утомление для них = выключение системы, а значит, они в процессе работы, что называется, не переутомляются.

Если это не ваш случай, если блок управления деятельностью и распределения сил на нее у вас был вскрыт еще в детском саду, и с тех пор там уже ваша собственная конструкция, то все ограничивающие и моделирующие схемы нужно прописывать на месте, иначе у вас будут постоянно перегорать не пробки, а синим пламенем полыхать куски жизни, недели и недели из ниоткуда взявшихся поломок и болячек.

Да, мы сами устанавливаем личные «надо» и «нафиг», но устанавливать‑то все‑таки надо, иначе рабочее место придется перебросить в койку насовсем, а в резюме в графе «предпочтительный режим работы» честно указывать «постельный».

2. Когда на нуле Сила. Угу, та самая, которая обычно с заглавной буквы и с придыханием.

Вот это уже немного сложнее. Это то самое, когда выйти погулять в город, в парк – да‑да, много раз, а по магазинам – фигушки (или наоборот), когда в гости к Васе – да‑да‑да, а к Маше – не‑не‑не. Причем и Вася, и Маша могут быть совершенно чудесные люди.

Просто организм готов только к той деятельности, которая его «магически» подзаряжает. Если существо успешно превращает физическую энергию в магическую, то его «нет Силы» и «нет сил» – суть почти одно и то же, ибо когда заканчивается «мана», используется физический резерв и наоборот (ну, наоборот‑то обычно у нас у всех работает по умолчанию).