Стовов хотел чего-то возразить книжнику, но впереди послышался условный свист стреблянских разведчиков, означающий необходимость всем остановиться. Видимо стреблянам удалось найти полтесков, а у тех возникло опасное положение. Это предстояло выяснить. Кривичи, а за ними и бурундеи, двигающиеся верхом на лошадях, остановились как вкопанные. Бредущие следом стребляне, ведущие лошадей под уздцы стребляне, стали напирать на бурундеев. Однако неразбериха быстро закончилась. Викинги тоже остановились не сразу, что впрочем было неплохо, поскольку они, двигаясь пешком, сильно отстали и растянулись на большое расстояние. Теперь же они собрались вместе перед лицом возможных опасных неожиданностей. Несмотря на то, что всё их оружие и припасы были навьючены на лошадей, было видно, что переход даётся им с трудом. Виной этому было отчасти отсутствие естественных навыков длительных пеших походов, а отчасти вследствие множества ушибов и вывихов, полученных в бою помимо ран. Некоторое время сохранялась гнетущая тишина, только пыльный ветер путался в листве. Справа журчал невидимый ручей. Свистели птиц. Стовов решил было послать вперёд Полукорма, но в это мгновение рядом с ним, словно из-под земли, возник Оря и сказал, что в нескольких десятках шагов отсюда заросли кончаются. Там через овраг переброшен мосток. За мостком открывается множество полей и огородов. За огородами селение. Там видны дымы, стучит кузнец и плотники, гомонит скотина. Полтесков Вольги не видно. Следы их теряются всё время. За селением берёзовый лес. Между оврагом и селением посреди свежей пашни стоят несколько всадников на откормленных лошадях, с луками, копьями и в железных шапка.

— Это и есть видно Орлица, — сказал в заключении стреблянский вождь, — а те всадники, похоже, аварский дозор.

— Орлица должна быть на нашем берегу оврага, а это моравская деревня Стрилка, — сказал проводник Тихомир, — туда с отрядом не стоит ходить, они предатели там все, то за аваров, то за Самосвята, а сами разбойничают. К тому-же аварам не стоит попадаться на глаза.

Было видно, что Стовов с видимым напряжением раздумывает. Семик с Торопом выпячивали вперёд свои бороды и вызывались с кривичами пойти к селянам и набрать съестных припасов. Подошли Ацур с Эйнаром и стали всех убеждать, что нужен привал и раненым требуется перевязка и отдых. Рагдай поддерживал проводника — не ходить в Стрилку. Оря Стреблянин молчал, делая изредка знаки всем, чтобы они говорили как можно тише. Ставов всё ещё медлил, он то наматывал на кулак поводья коня, то бросал их. Ему казалось, что должен быть хоть какой-то знак от богов, хоть ничтожная примета, подсказка ему.

Неожиданно Оря сначала присел на корточки, а потом лёг на землю и, припав к ней ухом, стал слушать. Одна за другой начали умолкать птицы, потом они начали взлетать и кружиться над деревьями. Лошади задёргали ушами, занервничали, пыль в воздухе сделалась как будто гуще.

Оря Стреблянин слушая землю, был очень похож на волка из-за своей шкуры, лежащей сейчас на его спине. Он предостерегающе поднял руку, но уже и без того стал слышен гул, похожий на далёкий, непрерывный гром, или движение льда по великой реке. Гул шёл отовсюду, и это было великое множество ударов лошадиных копыт. Оря поднялся, отряхивая с живота сор.

— Это уже всё вам и так понятно — там много всадников, — сказал он, — они двигаются в нашу сторону, скорее всего со стороны дороги к оврагу.

Стовов велел двум полтескам быстро вернуться вдоль оврага назад к источнику и по всему пути постараться определить близость и направление движения неизвестной конницы. Было понятно, что князю не хочется оказаться на пути большого отряда имеющего неизвестные намерения. Сам же он двинулся с остальными к мостку, туда, где за оврагом начиналась пашня. Если приближались преследователи, то лучше было иметь для отступления перед собой открытое пространство, чем узкий мостик. Пятеро неизвестных всадников всё ещё стояли посреди поля, но всё-таки ближе к селению. Оно состояло, насколько было видно, из изгородей, десятка низких сараев крытых соломой и нескольких длинных, обмазанных глиной домов. Всадники спокойно обозревали округу и изредка переговаривались. До них было около двухсот шагов. На них были длинные, кожаные балахоны с тканевыми капюшонами, железные шапки из полос. В руках они держали короткие копья, круглые щиты, обтянутые раскрашенной кожей, у двоих из всего оружия были только молот и топор на длинных рукоятках. Гул исходящий от земли, казалось, не беспокоили их.

— Это не авары, — сказал Тихомир, потирая ноющую спину, — может, франки?

— Сейчас мы поглядим, какие это франки, — ответил Стовов, — давайте все за мной.

— Прямо так, открыто? — спросил Мечек.

— Да, открыто, если у нас тут кони ржут и везде движение, а они не беспокоятся, не оборачиваются, значит отсюда опасности не предвидят, — ответил князь, — вот и пойдём как свои.

— Не думаю, что это правильно, — сказал Рагдай, — при полной неясности о происходящем вокруг, это опасно.

— Ладно, подождём разведчиков, — нехотя согласился Стовов, — что нового они скажут?

Солнце клонилось к закату, жара начала спадать. Оживилась мошкара, раскрылись новые цветы, над вспаханным полем появились стремительные ласточки. Они то поднимались к пятнам облаков, то падали вниз, делая у самой земли разворот. Потом они долго беспорядочно метались по двое, по трое, кружили хороводом, рассыпались по одиночке, и снова стайками взмывали в поднебесье. Семик тем временем сообщил Стовову, что мечники сговариваются без спроса взять селение и награбить там припасов, а среди викингов, говорят, мол, князь испугался пяти франков и, если бы был жив конунг, всё было бы по-другому. Отдельные слова этих злых разговоров князь услышал и сам. Он хлестнул Семика по щиту плетью и прорычал, что убьёт всякого, кто двинется поперёк его воли или даже просто слезет с седла сейчас без его разрешения. После этого роптания продолжились, но уже шёпотом. Быстро вернулись двое полтесков посланных ранее назад к капищу. Едва удерживая разгорячённых коней, они сообщили:

— Мимо источника, по дороге на север, идут конные отряды, налегке, без возов, рысью. Много их, текут как река… Разные по виду и по говору. Но не такие, с кем мы сражались. Мимо них, в другую сторону идут раненые, ведут пустых лошадей, на возах мертвецы. Гонят пленных, похожих на аваров: женщин, детей, старых, молодых мужчин среди пленных нет. Те, что идут на север, и те, что навстречу, говорят на одном языке, шутят, зубоскалят. У источника пленные авары копают большую могилу. Там ещё люди в балахонах и с крестами, как у монаха Петра был.

— Но это не те, что идут с востока, — сказал Оря, — это другие.

— Думаю, что