Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я резко вдыхаю, когда его ладонь опускается на мое бедро и начинает подниматься. Природный инстинкт заставляет сжать колени на мгновение, но потом он целует меня с еще большим желанием. Ноги расслабляются, ведь тело жаждет его прикосновений, радуется его рукам, когда они медленно потирают бедра.
Безотчетно я кладу руку ему на затылок, слегка потягивая. Поцелуй становится еще более глубоким, его ладонь движется быстрее, и кажется, что сорвавшийся с моих губ стон становится для него последней каплей.
Он не теряет времени даром, и его рука проникает под мои трусики. Закрыв глаза, я стону и прижимаюсь своим лбом к его. Щеки у меня пылают. Один палец Виктора медленно проникает в меня, спустя секунду вводит в меня еще один палец. И после моего ответного стона снова припадает к моим губам.
На уровне подсознания я понимаю, что сижу в пассажирском кресле машины на трассе. Я должна быть в ужасе. Но быстро нахожу для себя рациональное объяснение: стекла затонированы, а поблизости никого нет. Виктор умело шевелит пальцами, прекрасно зная, с какой скоростью нужно двигаться и как сильно нажимать, чтобы мое тело расслабилось, а бедра раздвинулись.
По тому, как учащается его дыхание, а прикосновения губ становятся более грубыми, я понимаю, что он получает удовольствие. И когда внизу живота у меня начинает появляется приятное чувство, Виктор каким-то образом это понимает и двигает рукой быстрее, заставляя меня елозить, корчиться и раскачиваться.
Его губы прижимаются к моей шее, и, когда меня накрывает волной удовольствия, я выкрикиваю в ответ, цепляясь ногтями за его бицепсы.
Легонько поцеловав меня в нос, он, наконец, убирает руку и опускает мою юбку до приличного уровня.
— Что со мной происходит?
* * *
Потребовалось ровно три часа.
Три часа я лежала в постели, уставившись в потолок, альбом лежал рядом закрытым. Впервые я не могла рисовать, руки не слушались. И все из за него. Как мне похоронить чувства к нему. Это разрывает меня больше всего.
Несмотря на то, что для меня процесс сопряжен с эмоциями, я словно бомба замедленного действия. Время от времени руки изнывают от желания прикоснуться к нему, а я уже на грани из-за накопившегося внутри меня сексуального напряжения, и уверена, что близка к тому, чтобы внезапно распалиться.
— О чем думаешь? — Голос Виктора раздается возле моего уха.
Я дергаюсь, останавливая свои мысли и пытаюсь забрать альбом из его рук.
— Что тебе нужно? — слова выходят с придыханием и свистом.
— Мне нужно уехать. Макс останется с тобой. — он стал смотреть на меня очень внимательно и сосредоточенно.
— Ты считаешь мне нужна нянька?
Я смотрю на него с подозрением.
— Пожалуйста, не спорь со мной, это всего лишь мера предосторожности, я хочу знать, что ты в порядке в моём доме. — сообщил он мне.
Я размышляю над этим примерно минуту. Я глубоко вздохнула, глядя ему в глаза.
Потом прошептала:
— Хорошо.
— Хорошая девочка. — победно улыбнулся Виктор.
* * *
Макс расположился на диване с тарелкой в руке, по телевизору идёт какая то передача не знакомая мне.
— Ты бы предпочла умереть от экспериментов пришельцев или быть съеденной каннибалами? — небрежно бросил Макс, поднеся ко рту пончик, не отрывая взгляда от экрана.
Я сделала себе кофе и задумалась над его вопросом и, положив чашку на стол, расположилась на углу дивана.
— Мне сделают наркоз?
— Не все ли равно?
— Нет. Если я буду под наркозом, тогда не важно какой вариант я выберу, потому что в этом случае не буду знать, что со мной происходит.
Макс покачал головой.
— Неправильно. Это важно. Если пришельцы будут проводить над тобой эксперименты, то тогда смогут сделать какое-нибудь открытие, которое потом смогут использовать для уничтожения человеческой расы. Или внедриться в наш мир, как в фильме «Вторжение похитителей тел». Ну а каннибалы… э-э, предполагаю, что они захотят… просто съесть тебя.
Железная логика.
— Отличное замечание.
— Ну так что? Пришельцы или каннибалы?
— Пришельцы.
— Я тоже. К черту человечество, каннибалы жуткие ублюдки.
Я расхохоталась и чуть не подавилась своим кофе.
Уголки его губ слегка приподнялись:
— Хочешь пончик?
— Нет, твои пончики до добра не доведут.
— Ты такая остроумная. — Макс обернулся ко мне.
Я хихикнула, уголок его рта был покрыт сахарной пудрой.
— Ты смеёшься надо мной?
Я сморщила нос.
— Нет. Просто ты весь в сахарной пудре.
— Где? — Макс дерзко мне улыбнулся и прошелся взглядом по моему лицу. — Тут? — он ещё больше размазал пончик по своему профилю. — Или тут?
Я прикусываю губу, стараясь сдержать смех при виде грубого и покрытого татуировками мужчины, который испачкался как пятилетий ребенок. Я моргаю дважды, а затем взрываюсь от смеха.
— Прекрати — говорю, мое тело трясется от смеха.
Макс берет пончик в руки и размазывает по моему лицу. Я от шока открываю глаза, как он посмел.
— Ты поплатитьшься за это! — говорю я, заставляя его тело сотрясаться от смеха.
— Ага — ухмыляется он.
Смеясь, я сказала:
— Готова поспорить, твои парни не поймут твои пристрастие к сладкому.
Он повалил меня на диван и приземлился сверху, оседлав меня.
— Клянусь богом, я буду щекотать тебя до тех пор, пока не буду уверен, что ты будешь держать свой рот на замке.
Я открыла от удивления рот:
— Ты не сделаешь этого.
Он поднял руки и пошевелил пальцами, будто навострив когти. Я начала смеяться прежде, чем он дотронулся до меня.
— О, боже, пожалуйста, нет! Я боюсь щекотки!
— Тогда скажи мне то, что я хочу услышать.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала?
— Парни не так поймут если узнают что я люблю пончики.
Я молчу несколько секунд.
— Знаешь я решила переименовать тебя в телефоне, вместо Макса я напечатаю пончик… АААААААА! — закричала я, потому что его пальцы, опустившись, начали шевелиться в районе моих подмышек. Я так хохотала, что слёзы потекли из моих глаз.
— Хватит! Хватит! Хватит!
Он прекратил щекотать меня.
— Знаешь я передумала, пончика будет мало, пончик с глазурью.
Его пальцы начали свою пытку вновь.
— Хорошо, хорошо. Я никогда никому не скажу, только перестань. Тебя так легко завести, я сказала бы, что сожалею, но это было бы ложью. — сказала я ему на последок, пошевелившись под ним, он уловил намёк, что пора слезть.
Макс встаёт и направлятся в комнату Виктора, я иду следом за ним, но только в свою. Он оставляет открытою дверь и я вижу как он направляется к шкафу Виктора, вытаскивая рубашку. Ха, очевидно не
