– Только если Наполеон победит.

– Разумеется, победит, – с глубокой убеждённостью ответила София. – И в этом ему поможет Жак.

Граф долго смотрел на неё задумчивым взглядом. София уже начала терять терпение. Наконец он выпустил её, хотя София была не настолько наивна, чтобы поверить, будто граф позволит ей ускользнуть. Впрочем, теперь София бежать не собиралась.

– Зачем вы здесь?

София нервно провела рукой по подолу шёлкового платья.

– С тех пор как Жак вернулся, я… очень беспокоюсь…

– И правильно делаете, – насмешливо произнёс граф. – Ваш Жак – негодяй и предатель, по нему гильотина плачет.

– Я беспокоюсь, потому что в последнее время ему трудно сосредоточиться на своих обязанностях.

– В таком случае советую вам покинуть замок, дабы ничто не отвлекало Жака от праведных трудов.

София печально улыбнулась:

– Боюсь, Жака отвлекаю не я одна, милорд. – Она встретилась взглядом с графом Эшкомбским. – С тех пор как здесь появилась ваша жена, Жаку не до работы.

Встав так, чтобы одновременно следить и за входной дверью, и за нежданной гостьей, Габриэл едва сдерживался, чтобы не придушить Софию Ренар.

Да, эта женщина поразительно красива.

Шелковистые волосы, тёмные глаза, бледная алебастровая кожа – всё это придавало её облику нечто экзотическое, наводящее на мысли о знойных ночах и атласных простынях.

Однако Габриэл гордился тем, что при любых обстоятельствах думает головой, а не какими-либо другими частями тела.

До сих пор эта дамочка пыталась одурманить его глубоким декольте и многообещающими улыбками. А теперь, похоже, решила поменять тактику, заставив Габриэла усомниться в добропорядочности жены.

– Прекратите ваши грязные намёки, София! – рявкнул он.

София с горечью поджала губы.

– Просто говорю как есть.

– Моя жена – порядочная женщина, не смейте марать её доброе имя, иначе пожалеете!

– Милорд, – нетерпеливо перебила его София, – вы не так поняли. Мне бы и в голову не пришло ставить под сомнение моральный облик графини Эшкомбской, однако вы, наверное, и сами понимаете, что женщины вроде неё как раз по вкусу таким сильным мужчинам, как Жак.

Габриэл невольно задумался. Увы, похоже, что София права. А иначе Жак не стал бы привозить Талию в собственный замок и обращаться с ней как с дорогой гостьей, а не с пленницей.

Француз хочет сделать её своей любовницей.

Габриэла обожгла горячая волна ярости.

– Эта женщина принадлежит мне.

– Странно же вы это показываете, – с досадой произнесла София. – И как только в голову пришло отправить молодую супругу одну в деревню! Крайне легкомысленно с вашей стороны. Думали, не найдутся желающие её утешить?

Габриэл поморщился. Как ни печально, в словах Софии была доля истины.

– Я её не бросал.

– Называйте как хотите, но ваша жена была одинока и несчастна – какой мужчина сможет пройти мимо? А уж тот, у кого в памяти жив героический пример отца, тем более не устоит.

Габриэл ходил из угла в угол, будто одержимый. Сердце невольно сжалось при мысли, что, пока он наслаждался осознанием собственной правоты, бедная Талия была брошена на произвол судьбы.

– При чём тут отец Жака?

– Старший месье Жерар отдал жизнь, защищая жену от посягательств злодея-аристократа. Разве мог Жак поступить иначе?

Габриэл фыркнул:

– По-вашему, этот мерзавец поступил с моей женой благородно? Он увёз её и держит в плену!

– Жак считает по-другому. Думает, что вырвал её из рук злобного тирана, с которым она была бы несчастна, – с беспощадной прямотой ответила София.

Габриэла охватил бессильный гнев. Талия – его жена. И не поздоровится тому, кто посягнёт на жену графа Эшкомбского.

– Что вам от меня нужно? – процедил Габриэл.

София отошла от стены. Глаза её вспыхнули недобрым огнём.

– Хочу, чтобы ваша жена покинула Францию как можно скорее. Увезите её домой.

– Тут наши желания совпадают, однако есть одно маленькое затруднение. Как вы уже, вероятно, заметили, я и сам пленник. – Габриэл указал на дверь. – Что прикажете делать со стражниками?

– Я их отвлеку.

Во взгляде графа ясно читалось подозрение.

– Зачем вам это?

София растерянно нахмурилась:

– Pardon?[10]

– Зачем вы мне помогаете?

– Я уже сказала: хочу, чтобы графини здесь не было.

– Одной ревности мало, чтобы решиться обмануть возлюбленного и предать свою страну.

С печальной улыбкой София гордо выпрямилась под обвиняющим взглядом Габриэла.

– Вы просто ничего не понимаете в женщинах. Ради любви мы способны на всё.

Неожиданно Габриэл ощутил странную боль в сердце. От зависти? От тоски? Разозлившись сам на себя, он решил, что сейчас не время думать о пустяках.

Любовь – просто красивая сказка, выдуманная женщинами, чтобы скрыть свои настоящие, низменные мотивы. Людей сводит вместе похоть, тяга к власти или жажда богатства. А розочки и прогулки при луне тут вовсе ни при чём.

– Ошибаетесь, женщин я знаю прекрасно. Оттого меня и мучают смутные подозрения: обворожительная особа является, словно добрый ангел, и предлагает то, чего я жажду всем сердцем, – насмешливо произнёс Габриэл. – Но, увы, за всё надо платить. И, как правило, цена непомерно велика.

София нетерпеливо фыркнула:

– Какая мне выгода от вашего побега?

– Не знаю и знать не хочу. – Габриэл не собирался сдавать позиции. – Если честно, вы не внушаете доверия, София Ренар.

Наступило долгое молчание, будто гостья что-то тщательно обдумывала. Наконец София тяжело вздохнула.

– Жаль, – пробормотала она. – Надеялась обойтись без этого.

– Без чего?

София расправила плечи.

– Сейчас я докажу, что готова на всё, только бы вернуть любимого.

Габриэл выгнул брови.

– Весьма польщён, однако вынужден отказать.

На лице у неё проступило раздражение.

– Вовсе не собиралась предлагать вам себя.

– Тогда что же вы имели в виду?

– Я…

– Да-да? Слушаю.

– Мне известно имя английского сообщника Жака.

Учитывая, что вероломные предатели уже пойманы, не слишком актуальное предложение.