– Можете войти, если хотите. – Обернувшись, Саймон увидел охранника, старика с впалой грудью. – Опоздавшие здесь не редкость.

– Нет, лучше тут послушаю.

– Как угодно. Не бойтесь, они не кусаются. – Старик зашагал обратно по коридору.

– Какие-то особенные мероприятия здесь сегодня проводятся? – обратился к его спине Саймон. – Я имею в виду это здание.

– Нет, только квакерский квест.

– Спасибо!

Отпали последние сомнения: Эйден Сид, твердивший, что верит лишь в материальный мир, приехал на собрание квакеров.

Убедившись, что охранник за ним не следит, Саймон осторожно повернул дверную ручку. В щелку просматривался весь зал – составленные полукругом стулья и спины пришедших, у кого прямая, у кого сутулая. Эйден Сид сидел в первом ряду, хотя лица его Саймон не видел. Зато он видел женщину, которая упомянула Фрэнка Заппу. Сейчас она рассказывала о «молитвенном служении друг другу». Надо же, молодая и прехорошенькая, личико как у куклы. Хотя кто говорил, что все квакеры – жуткие уроды? Блестящие темно-каштановые волосы квакерша разделила прямым пробором и убрала в хвост – вылитая Олив Ойл из «Попая», только миловиднее. «Олив Ойл» была в синем свитере, а на груди носила синий же пластиковый бейдж с большой буквой Q.

Второй ведущий – тучный, пожилой, сильно потеющий мужчина тоже был в синем. Вслед за женщиной он рассказал, что квакерская вера означает для него. «Она как мать-земля, как стартовая площадка, с которой я тянусь к миру». Толстяк отступил на шаг и улыбнулся.

– Когда Друзья в молчании просят и принимают поддержку друг друга, мы называем это молитвенными собраниями, – продолжала «Олив Ойл». – На каждом мы познаем друг друга через вечные ценности. Знаете... – Квакерша хихикнула, точно вспомнив похабную шутку, и Саймон представил, что сказал бы сейчас Колин Селлерс. «Милочка, познай меня, пожалуйста!» – Так вот, что касается молитвенного служения друг другу... Расскажу одну историю, хотя мне немного неловко. Иногда в тишине и покое слышишь послания. Порой ими нужно поделиться с Друзьями, порой – сохранить в тайне, разницу чувствуешь с опытом. Послания даже провокационными бывают!

По залу прокатился смешок: собравшиеся явно слышали провокационные послания этой... как ее назвал потный толстяк?.. Высшей силы? «Самовлюбленные параноики!» – беззвучно выругался Саймон и тут же поклялся стать мягче и терпимее, едва выберется из Дома Друзей.

– Однажды я пришла на собрание нервной и раздраженной, потому что утром по-глупому поругалась с приятелем, – начала «Олив Ойл». – Он мыл ножи и вилки и складывал в ящик мокрыми, вытирать ему не хотелось, сами, мол, высохнут. Я буквально взбесилась, накричала на него, назвала идиотом, а на собрании услышала голос. «Ножи и вилки – это тлен», – повторял он. – Квакерша засмеялась, и все присутствующие тоже. – Наверняка это послание, провокационное в чистом виде, предназначалось только мне. Я за него очень, очень благодарна!

От лучезарной улыбки и натужной откровенности квакерши Саймона чуть не стошнило. Он уже сделал шаг назад, но тут Эйден Сид обернулся. В отличие от остальных собравшихся, Сид не хлопал и не улыбался. Какое там, на его лице читалось самое настоящее отвращение, такое сильное, что даже Саймон в щелку разглядел. «Ты не квакер и членство принимать не собирался! – мысленно пробормотал Саймон. – Что же ты тут делаешь?» Высшая сила молчала, и никакого послания, разумеется, он не услышал.

Быстро выбравшись на улицу, Саймон остановил первое же такси и велел водителю ехать на Раскингтон-роуд.

* * *

Дверь мастерской Сида медленно открылась, и секундой позже из темноты прихожей пулей вылетела Рут Басси. «Те же летние туфли, что в пятницу, – отметила Чарли. – И ни колготок, ни носков». Рут до сих пор прихрамывала. Интересно, зачем она все-таки про растянутую лодыжку соврала?

Чарли хотела перехватить Рут по пути к машине, поэтому кинулась за ней со всех ног. Просто так за растущими у реки деревьями не прячутся, значит, Басси догадается, что она за ней следила. И плевать!

– Рут! – крикнула Чарли.

Перепуганная Рут вскрикнула и, обхватив себя руками, прижалась спиной к «пассату».

– Я с половины шестого в дверь стучу! Уже замучилась... Впрочем, вы прекрасно все знаете. Вы же слышали стук, даром что сидели в темноте за запертой дверью!

– Я думала... – Голос Рут заглушил порыв ветра, нещадно трепавший ее длинные волосы. – Решала, что делать дальше.

– И как, решили?

– Да. – Опухшие глаза и красный нос наглядно свидетельствовали, что мыслительный процесс сопровождался обильными слезами. – Тогда, в управлении, я была с вами не совсем откровенна и теперь об этом сожалею. Я боялась, что вы станете смеяться.

– Где Эйден? – резко спросила Чарли. Чего ждет эта корова? Подарка за то, что больше не врет?

– Я не знаю, где он. Не знаю, когда вернется, я вообще знаю очень немного, но поделюсь с вами, если пообещаете помочь. Вы должны мне помочь! – Рут схватила Чарли за руку. – Он сказал, что убьет ее.

– Что? – Такие заявления игнорировать нельзя, даже если их делает самый ненадежный свидетель на свете, а именно такой Чарли считала Рут Басси. – Кто кого убьет?

– Эйден убьет Мэри! Он назвал ее сукой! И отправился не в Манчестер. Я звонила Джинетт из Манчестерской художественной галереи, он и на прошлой неделе там не был.

– Стоп! Все это звучит как бред!

Одетая в мятую белую блузку Рут тряслась от холода. Ее куртка лежала в багажнике «ауди» Чарли.

– Оставьте машину здесь! – велела Чарли Рут. – Я отвезу вас домой, там и поговорим. Она обязательно проникнет в эту чертову сторожку! А то надо же, позволила козлоподобному Малькольму Фентону себя прогнать!

– Меня преследует какой-то мужчина, – сообщила Рут, когда они с Чарли спускались по Димейн-авеню к «ауди». – Нет, не совсем так, он не по пятам за мной ходит, а прогуливается мимо моего дома с собакой, черным лабрадором. – Внутри Рут словно открылся невидимый шлюз – слова текли сплошным монотонным потоком, который она не могла или просто не хотела остановить. – Впервые я заметила его в июне прошлого года. Он появлялся каждый день, а потом исчез на несколько месяцев. Я думала, что все закончилось, но в воскресенье, то есть вчера, заметила его снова. Могу показать, его камера зафиксировала. Сегодняшнее утро он тоже не пропустил. Эйден твердит, что человек просто выгуливает собаку, злится, когда я об этом заговариваю, параноиком меня называет... Только он не видел, как тот мужчина смотрит на дом.

Чарли остановилась. Спешить нельзя, иначе упустишь что-нибудь важное. Рут словно к месту приросла, зато больше не дрожала. Казалось, она вообще больше не замечает холода.

– Тот мужчина вам угрожал? Приближался к вам или к дому?

– Нет.

– Разве странно, что человек, гуляющий в парке, смотрит на ваш дом? Он ведь довольно необычный. Раньше я тоже подолгу его разглядывала и гадала, кто в нем живет.