Остается только Шел. Но ее квартира в другом конце города.

Не хочу звонить Коулу. Конечно, он вряд ли сядет пьяным за руль, но вполне может отправить за мной кого-нибудь другого. Но я не стану этого делать, потому что меня просто распирает от злости.

Жаль, что в этом городе нет такси.

Я смотрю на бильярдный стол, по краям которого стоят переполненные пепельницы, а на грязном сукне виднеются царапины.

Рассвет наступит уже через несколько часов, и я смогу отправиться домой самостоятельно. Нужно лишь немного потерпеть. Зато не придется никого просить.

Спрыгнув со стула, я захожу за стойку, достаю две стопки чистых полотенец и несу их к бильярдному столу, чтобы накрыть грязное сукно.

Кондиционер выключили еще несколько часов назад, так что сейчас в баре примерно двадцать три градуса, поэтому достаю из сумки толстовку на случай, если мне захочется укрыться. Оставив свет в коридоре, хватаю телефон и забираюсь на стол, устраиваясь поудобнее, кладу руку под голову и, подавив зевок, проверяю громкость и зарядку на телефоне, чтобы убедиться, что он не сядет за ночь и мне удастся позвать на помощь, если что-то пойдет не так.

Или Джей вернется.

Запустив приложение, имитирующее звук работающего вентилятора, надеюсь хоть немного поспать. Но безуспешно. Не чувствую себя в безопасности, поэтому не могу расслабиться.

Тело ноет от переутомления, а на веки давит усталость, поэтому я закрываю глаза. Не сомневаюсь, что заслужила отдых, потому что весь день работала как проклятая. Но через двадцать минут мой разум все еще продолжает лихорадочно работать. Тело жаждет отдыха, но мозг…

Поэтому, когда звонит сотовый, я практически уверена, что это знак: поспать сегодня не удастся.

Подношу телефон к лицу и, прищурившись, пытаюсь рассмотреть, кто звонит.

Это Пайк.

Я хмурюсь, затем прислоняю телефон к уху, даже не пытаясь подавить зевок.

– Алло.

– Привет, – говорит он, будто и не ожидал, что я отвечу. – Уже начало третьего, а никого еще нет дома, поэтому решил позвонить и убедиться, что у тебя все в порядке.

Я поворачиваюсь на бок, не убираю руку из-под головы, свободной прижимая телефон к уху.

– Я в порядке. – От его заботы невольно появляется улыбка, поэтому решаю пошутить: – У меня комендантский час или что-то подобное?

– Нет, – отвечает он, и я слышу веселые нотки в его голосе. – Гуляйте и веселитесь. Отрывайтесь. Просто… – он замолкает на несколько секунд, а затем продолжает: – Знаешь, людей редко волнуют вещи, о которых им ничего неизвестно. Когда Коул не жил со мной, я не всегда знал, где он проводит время, и редко задумывался об этом. Но когда вы поселились под моей крышей, я, кажется, постоянно об этом беспокоюсь. – Он смеется. – Да и бар находится в злачном месте. Поэтому хотел убедиться, что ты уже ушла с работы и все в порядке. Просто… проверяю.

Я не обижаюсь на его замечание. Ведь это не мой бар, и он действительно находится в ужасном районе.

На мгновение меня охватывает желание проверить, приедет ли Пайк за мной, если я попрошу его, раз он все равно не спит. Но гордость не позволяет. Не хочу вызывать лишних проблем. И уж точно не хочу, чтобы они с Коулом поссорились еще и из-за этого. Я сама справлюсь со своими проблемами.

– Да, все в порядке, – ложь выходит легко, а затем решаю еще немного поддразнить его: – Я не ребенок, представляешь?

– Немного.

Я фыркаю. Ну, ребенок или нет, но, думаю, совсем не плохо, что кто-то присматривает за мной.

– Ты уже звонил Коулу? – спрашиваю я.

Но он не отвечает. Вместо этого я слышу громкий хлопок и какой-то шорох.

– Черт, – выпаливает Пайк.

– Что случилось? – насторожившись, спрашиваю я.

– Чертова микроволновка не работает, – рычит он. – Так и знал, что не стоило менять свою старую только потому, что она не подходила к другим приборам. И теперь эта проклятая штука не может приготовить мне попкорн.

Я стараюсь сдержать смех. Он так разозлился.

– На ней есть кнопка для приготовления попкорна, – напоминаю я.

– Я нажал ее.

– Дважды?

– Зачем мне нажимать на нее дважды? – резко отвечает он, словно я спросила какую-то глупость.

– Потому что ты покупаешь большие пакеты, а их нужно готовить три с половиной – пять минут, – объясняю я.

– Знаю.

– Ну а твоя новая микроволновка, если нажать кнопку один раз, будет готовить попкорн всего две минуты. Это для пакетов поменьше, – добавляю я. – Так что тебе следует нажать кнопку дважды, чтобы установить нужную программу.

В трубке повисает тишина, затем я слышу тихое:

– Черт.

Только бы не рассмеяться. Его беспомощность, которая проявляется в неожиданные моменты, довольно забавна. Хотелось бы мне оказаться там.

– Ну, – говорит Пайк после короткого молчания, – тогда, думаю, пора тебя отпустить.

– Подожди, – выпаливаю я, останавливая его, затем замолкаю, не зная, как выразить свою мысль: – Можно кое о чем спросить?

– Да, пожалуй, можно.

Я облизываю губы в нерешительности. Мне не хочется обидеть его, но любопытство сильнее.

– А где все твои вещи?

– Что?

Я тяжело вздыхаю и объясняю.

– В доме лишь мебель и больше ничего. Словно ты в нем и не живешь. Почему?

На другом конце повисает тишина, и я задерживаю дыхание, боясь пропустить его ответ.

Может, я обидела его? Но мне этого не хотелось. Я просто поняла, что Пайк уже очень многое знает обо мне, и почти ничего не рассказал о себе. Ему известно, кто мои родители, что случилось с Коулом и моим другом, что мне нравится эпоха восьмидесятых, что я выросла без мамы и что изучаю в университете…

Но он все еще остается для меня загадкой.

– Прости, если обидела тебя своим вопросом, – так и не дождавшись ответа, говорю я. – У тебя прекрасный дом. Просто Коул как-то упомянул, что ты познакомился с его матерью еще в школе, где был звездой бейсбола. А значит, любишь спорт. И мне стало любопытно, почему нигде нет трофеев, плакатов или чего-то подобного. Нет даже фоток с Коулом, дисков с музыкой и книг… Ничего, что говорило бы о тебе или твоих интересах.

Пайк тяжело вздыхает, отчего у меня по шее начинает струиться холодный пот.

– Все это лежит в подвале, – признается он. – Наверно, я просто не нашел время, чтобы распаковать коробки после того, как переехал.

– А давно ты живешь в этом доме?

– Ну… – он замолкает, словно подсчитывая, – я купил его примерно лет десять назад.