– Мистер Винсент Бришо, – сказал Боуз, – является бельгийским гражданином. Он сам лично знает все обстоятельства, приведшие его сестру к связи с советской разведкой, а также об отношениях между ней и Хэйдоном Ланкастером в Париже. Мистер Бришо приехал сюда, чтобы лично удостовериться в реальности подготовленных мною документов и напомнить господину Ланкастеру о его постыдном поступке.

Мужчина, представленный мистером Бришо, говорил с неясным европейским акцентом, свое вступление он ограничил несколькими словами для прессы. Боуз не разрешил ему отвечать на многочисленные вопросы корреспондентов, да и сам он не собирался что-либо добавить к своему прошлому и подробному заявлению.

Боуза вновь спросили, почему он не опубликует документы по своему обвинению.

– Я передам все документы нужным органам, в нужное время и нужным способом. Конечно же, их получит департамент юстиции, государственный департамент и президент, не говоря уже о ФБР и Центральном разведывательном управлении. Мною будут соблюдены все необходимые законодательные формальности.

Подобная пресс-конференция была репетицией перед настоящими «удивительными откровениями» перед прессой и общественностью, как заметил Боуз. Следовало отдать должное выбору времени для ее проведения.

Чтобы совсем ухудшить настроение Хэла, Боуз показал по телевидению фотографии, на которых был изображен Хэл в обществе Жаклин Бришо на улицах Парижа.

В конце пресс-конференции Эмори Боуз повернулся к телевизионной камере.

– Леди и джентльмены, – заявил он. – Мистер Хэйдон Ланкастер в итоге показал свое истинное лицо. Те из нас, кто в своей политической деятельности стремился доказать американской общественности его антиамериканские идеи и вредность его идей, теперь удостоверились в правильности своей миссии. Я очень рад, что справедливость восторжествовала не слишком поздно. Я призываю мистера Хэйдона Ланкастера встретиться со мной при представителях общественности и опровергнуть мои обвинения, если он это сможет сделать. Если он откажется от такой встречи, то я призываю его отказаться от борьбы за место в Сенате и дать возможность мне и мистеру Ингерсоллу, порядочным американцам, продолжить вдвоем предвыборную гонку.

Затем губы сенатора скривились в иронической улыбке.

– Я предприму дальнейшие шаги с данными документами. Если все подтвердится, то я не дам и цента за будущее мистера Ланкастера в нашей стране.

Пресс-конференция закончилась. Вся уверенность Эмори Боуза отражалась на его лице, он скептически отклонил все дальнейшие вопросы журналистов. Не дав ни одного доказательства, он уже убедил общественность в шпионской деятельности Хэла.

Помощники Хэла разделились на две группы в связи со сложившейся ситуацией. Одни предлагали отрицать все обвинения и требовать доказательств. Другие считали, что Боуз сумел привлечь общественное мнение на свою сторону, поэтому нужно перейти в конфронтационную борьбу с ним. Только такой путь спасения оставался у Хэла.

Хэл внимательно слушал дискуссию своих советников уже более двух с половиной часов. Каждая из групп была по-своему права и убедительна в доказательствах. Впервые Хэл по-настоящему понял всю сложность деятельности политического лидера. Это обсуждение не привело ни к какому результату, а заставило его еще болезненнее относиться к ситуации.

В десять часов вечера Хэл прервал дискуссию и отправил всю команду по домам, сказав, что завтра встреча продолжится. Всем нужно время, чтобы еще раз поразмышлять над случившимся и проанализировать сказанное сегодня.

Оставшись один, Хэл налил себе большой стакан бренди. Но это не помогло. Он вышагивал по пустой комнате, все еще размышляя о ситуации. Он понимал, что сейчас вся его политическая карьера поставлена на карту, а в утверждениях Боуза далеко не все блеф. Необходимо предпринять какие-то действия, чтобы уменьшить влияние Боуза на общественность. И, наконец, надо доказать всем, что кандидатура Хэла не снимается, что ему еще далеко до поражения.

Но как это сделать?

Вдруг Хэл поставил стакан, покинул офис и на такси поехал в свой спортивный клуб на Пятьдесят пятой улице, где сразу же спустился в бассейн. Плавая, он старался отвлечься от всего – и от репортерских вопросов и от настойчивых советов своих помощников.

Выходя из воды, он был физически сильно истощен, но избавлен от панического настроения. Он чувствовал себя готовым трезво рассуждать обо всем – что произошло и что нужно предпринимать.

Он вернулся в офис и подумал о Диане, которая с родственниками была в Саутгемптоне, и о том, что уже давно не звонил ей и не рассказывал обо всем происходящем и о своих планах.

Он снял телефонную трубку и стал набирать номер. Но его рука непроизвольно набрала другой номер, номер, который, сам того не подозревая, он уже давно знал наизусть.

Прозвучало несколько гудков, прежде чем мягкий женский голос ответил ему.

– Бесс? Это Хэл. Хэл Ланкастер.

– Привет, Хэл. Очень рада слышать тебя, – она сразу же узнала его по голосу.

– Хорошо, – с трудом начал Хэл. – Я… Ты видела газеты?

Наступила пауза.

– Да, уже видела, – последовал ответ.

– Мне очень неприятно беспокоить тебя столь поздно, – сказал он, заметив, как его пальцы нервно стучали по крышке письменного стола. – Ты не против выпить со мной сейчас где-нибудь?

Его раздражала некоторая нервозность в собственном голосе. Он чувствовал себя школьником, впервые приглашавшим девушку на свидание.

– А почему бы тебе не приехать ко мне? – спросила она. – Это было бы лучше во всех отношениях. Я объясню тебе, как пройти через черный ход, поэтому тебя никто не увидит. Все-таки для тебя лучше не появляться в баре с женщиной в такое время.

Ее юмор подействовал на него успокаивающе. Голос был уверенным и очень лояльным.

– Спасибо, – ответил он.

– Это я должна благодарить тебя, – поправила она его. – Я очень рада, что ты выбрал именно меня для встречи сегодня вечером.

Он поехал к небоскребу Саттон Плейс и, следуя ее объяснениям, легко нашел незаметный черный ход. Он на маленьком лифте добрался до ее резиденции, занимавшей весь этаж здания. Она поджидала его у лифта, стоя рядом с открытой дверью в апартаменты.

Она выглядела просто восхитительно. На ней была красивая пижама зеленоватого оттенка из нежного шелка, подчеркивающего всю неповторимость ее глаз. Волосы были распущены и лежали на плечах аккуратно уложенными. К ее нежному запаху молодого тела добавлялся запах изумительных духов, неизвестных ему.

Она пропустила его к входной двери и здесь обхватила его руками. На какой-то момент он прикрыл глаза, впервые ощущая ее длинное, стройное тело так близко. Когда он открыл глаза, то увидел за ней апартаменты с длинными диванами, мягким освещением и несколько мистическими картинами на стенах.