— Так далеко? Нельзя было пописать где-нибудь поближе? — взъярился Дерек.

— Я стеснялась, — пробормотала Ирга, опустив ресницы.

Лилейна в белом халате, подбитом мехом, выделяющаяся в толпе, как фея среди землекопов, громко хмыкнула. Она покосилась на Боба, стоящего рядом, брезгливо сморщила нос и выразительно посмотрела на Сэма. Тот молча отодвинул Боба подальше.

Земля тихо вздыхала под ногами, успокаиваясь.

Дерек тоже выдохнул, потом нахмурился, шагнул ближе к Ирге и медленно провел пальцами по ее шее.

— А это что? — тихо спросил он, очертив след от укуса на нежной коже, и яростно выпалил. — Нэш!

— Там были разбойники, — быстро ответила Ирга. — Трое. Они хотели отвезти меня к Мансуру. Он обещал за меня мешок золота.

— Что? — Дерек повернулся к Нэшу.

— Одного я убил, двое сбежали, когда камни покатились, — ответил тот.

Помедлив, Дерек кивнул, повернулся к Ирге.

— Они не обидели тебя?

Она передернула плечами, поежившись, обхватила себя руками.

— Выдвигаемся сейчас же, — приказал Дерек. Когда среди людей пронесся недовольный ропот, добавил: — За такую цену скоро каждая собака пойдет по нашему следу. Доберемся до перешейка — получим фору. Раненые — в повозку. Женщины — в карету. Живо. Отдохнем у лорда Гровера. К тому же тут может быть опасно.

Земля снова завибрировала, будто подтверждая его слова, и Нэш рефлекторно сгреб Иргу в охапку. Дерек сердито на него глянул, взяв Иргу за руку, подтянул к себе.

— Генри! — позвал он и подтолкнул девушку к женщине. — Позаботься о невесте!

Лагерь ожил. Воины поставили повозку на колеса, вернули вывалившуюся поклажу на место. Лошади, напуганные землетрясением, ржали и не давались в упряжь.

Сэм стащил булыжники с королевского шатра, отодвинул полог, пропуская внутрь Лилейну.

— Вам нужна помощь? — спросил он.

— Седлай для меня белую лошадь, — приказала Лилейна, сбрасывая халат ему на руки. Поежившись в тонком платье, почти прозрачном в дрожащем свете факелов, она вынула из сундука костюм для верховой езды. — Я не собираюсь ехать в карете, набитой всяким сбродом. Давай шевелись, — приказала она Сэму, который застыл с ее халатом.

Нэнси, хромая, проковыляла в шатер, вопросительно уставилась на принцессу.

— Иди в карету, — буркнула Лилейна, глянув на нее. — Я справлюсь сама.

Генриетта провела Иргу в палатку, которую валуны обошли стороной, помогла одеться.

— Чем это от тебя пахнет таким знакомым, милая? — принюхалась она.

Ирга пожала плечами, тщетно пытаясь попасть пуговицей в прорезь, и Генри прищурилась, внимательно ее разглядывая.

— Понятно, — протянула она и, быстро застегнув на ней тулуп, подняла воротник повыше, скрывая след на шее. — Знаешь, тебе сейчас лучше ехать на свежем воздухе в повозке, чем в душной карете. Уж поверь моему опыту.

Она натянула меховую шапку Ирге на уши и повела за собой.

— Она сказала, что я красивый, — похвастался Нэш.

Его вороной неспешно ступал рядом с рыжим мулом, который понуро свесил ушастую голову, смирившись со своей тяжкой ношей. Растянувшаяся по ночной дороге вереница всадников ползла в сторону гор, вершины которых мерцали в лунном свете, словно припорошенные осколками звезд.

— Из какой фляжки ты ее напоил? — спросила Генри, посмотрев на спящую в повозке Иргу.

Нэш, помешкав, вынул флягу из кармана. Открутив пробку, Генри понюхала, отхлебнула. Покатав во рту напиток, проглотила и кивнула.

— Да, точно. После этой настойки я и приставала к отцу настоятелю из храма солнца.

— К старому или молодому? — обреченно уточнил Нэш.

— К старому, — подтвердила его опасения Генриетта. — Который помер пять лет назад. Ты ведь помнишь его? Стеклянный глаз, лохмы, что воронье гнездо.

— Бородавки, — уныло добавил Нэш.

— Говорят, он бегал от меня по всему двору.

— Как же ты его не догнала? — удивился Нэш. — У него ведь к тому же была одна нога.

— Я-то выпила побольше, чем Ирга, — ответила Генри. — На одной ноге я бы, может, скорее допрыгала, а вот сразу с двумя справиться было сложно. И что, тебе перепало что-то, кроме комплиментов?

Нэш сердито посмотрел на Генри, поднял воротник куртки, уткнувшись носом в мех. Кончики черных волос посеребрила изморозь.

— Слушай, Нэш, неужели я наконец-то увижу, как тебя обламывает девчонка? — не сдавалась Генриетта.

— Она меня не обламывает, — вскинулся он. — Если бы я захотел…

— А ты не хочешь. — Генри насмешливо на него посмотрела, покивала.

— Нет, в этом смысле я хочу ее так, что зубы сводит. — Он тяжко вздохнул, глянул на спящую Иргу. — Но тогда Дерек точно не возьмет ее замуж. Ведь он наверняка узнает.

— И спустит с тебя шкуру в прямом смысле, — добавила Генри.

— Я должен уступить ее Дереку. Может, в этом все дело? — задумался Нэш. — Я хочу ее, потому что не могу получить?

— Лилейну ты тоже не получишь, хоть на задних лапках вокруг нее прыгай, а что-то я не вижу, чтобы ты перед ней стелился.

Нэш, нахмурившись, склонился с коня и подтянул одеяло так, чтобы укрыть ногу Ирги.

— Генри, а ведь это идея, — задумчиво произнес он. — Если я пересплю с Лилейной, Дерек этого не простит. Ни мне, ни ей. Он ни за что не женится на девушке, которая развлекалась с его котиком. — Нэш покачал головой. — Это слишком подло даже для меня… Или нет?

— Если у тебя выгорит с Лилейной — это будет чудо похлеще землетрясения, которое началось аккурат тогда, когда вам с Иргой нужна была помощь. Как думаешь, может, это все она? — Генри кивнула на мирно спящую девушку.

— Если бы у лесных были такие силы, они бы не проиграли в войне, — сказал Нэш. — Сегодняшняя ночь полна чудес.

Он покосился на свою руку, держащую поводья. Ногти слегка удлинились, заострившись, а потом втянулись назад.

— Кузнец так и не объявился, — сказал Шепп. — Исчез — как в воду канул. След в деревне тоже оборвался. Никто не видел его с женщиной. Он пришел туда сразу с младенцем. Сказал, что зачал ребенка во время войны, жена умерла в родах.

— Он воевал? — спросил король, уткнувшись в чашу с вином. Неразобранные бумаги и письма валялись на столе, усыпанные крошками.

— Да, и дошел до конца. Альфин, кем была мать Ирги? — спросил Шепп. — Очевидно, что дикой. Но мне не дают покоя кошки. Лесные считали их священными животными, но я не припомню, чтобы и кошки поклонялись им, как божествам. Кроме разве что…

Король поднял на него мутные глаза с покрасневшими белками и молча кивнул.