Haaretz, что "российское оправдание вторжения, пропаганда и ложь, похоже, взяты из израильской игровой книги каждый раз, когда он вторгается в Газу или Ливан. Израиль всегда чувствует угрозу, как и Россия, и оба отрицают национальные права оккупированных народов". Леви спрашивает: "Почему израильское сердце рвется к украинским беженцам и жертвам ужаса и страха, но равнодушно к страданиям и страху в Газе и изгнанию палестинцев-беженцев?" Израильское равнодушие отражает американское безразличие к жертвам войны и оккупации, которые, как считается, недостойны внимания и центра внимания, не говоря уже о сострадании или поддержке.

Будучи союзником США, Израиль избегает критического внимания американских СМИ, несмотря на оккупацию сектора Газа и Западного берега реки Иордан, неоднократно признанную Советом Безопасности ООН незаконной. Ведущие правозащитные организации, включая Amnesty International, Human Rights Watch и израильскую организацию B'Tselem, назвали политику Израиля в отношении палестинцев "апартеидом". И Вашингтон - не простой сторонний наблюдатель. К 2022 году Израиль и США находились на середине пути к заключению беспрецедентного десятилетнего пакта, согласно которому американское правительство обязалось предоставить военную помощь на сумму не менее 38 миллиардов долларов. Белые англоязычные лидеры и пресс-секретари Израиля уже давно умеют отмахиваться от систематического бесчеловечного обращения с палестинским народом. Палестинцы - арабоязычные и преимущественно мусульмане - легко, сознательно или нет, становятся "другими". Их страдания в условиях военной оккупации, иногда перерастающие в смертельное насилие, когда палестинцы всех возрастов гибнут гораздо чаще, чем израильтяне, редко попадают в поле зрения американских потребителей новостей.

И вот, когда американские СМИ осыпали украинцев похвалами за сопротивление российским войскам, вторгшимся на их родину, Зогби не мог не заметить иронии:

В самом начале вторжения на различных социальных платформах появились два коротких ролика. В одном из них показан маленький ребенок, который играет, а затем сжигается в результате воздушной бомбардировки. В другом - маленькая девочка бьет солдата, который вдвое больше ее, и кричит ему, что он должен вернуться в свою страну. И ребенок-жертва, и девочка были представлены как украинцы, в то время как бомба-убийца и солдат были заявлены как русские. Ни то, ни другое не соответствовало действительности. Первым был палестинец, погибший во время израильской воздушной атаки в Газе, а второй - палестинская девочка Ахед Тамими, которая позже была арестована за то, что ударила израильского солдата. В тот же день, когда американские телеканалы показывали, как "героические" украинцы запасаются коктейлями Молотова для использования против российских оккупантов, четырнадцатилетний палестинский мальчик был застрелен за то, что бросил коктейль Молотова в машину израильского поселенца. Очевидно, что не то, что ты делаешь, а то, кем ты являешься, определяет, как тебя воспринимают.

Или в средствах массовой информации, если вас вообще увидят.

 

Определенные слова, вошедшие в американский лексикон в процессе ведения войны, - мерзкие, дегуманизирующие, такие как "козлы" (Вьетнам) и "тряпочники" (Ближний Восток) - ничего не говорят нам о людях, которых очерняют, но многое говорят о тех, кто очерняет. Можно назвать это этической испорченностью или духовной болезнью, а можно использовать более традиционные термины, такие как предрассудки или фанатизм, но какими бы ни были этикетки, история войн США в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке и Латинской Америке источает зловоние превосходства белой расы, умаляя ценность жизней на другом конце американской пули, бомбы и ракеты.

Однако расовый фактор в принятии решений о ведении войны очень мало упоминается в американских СМИ и практически не упоминается в политическом мире чиновников в Вашингтоне. Притворство заключается в том, что расизм не имеет никакого отношения к решениям о ведении войны во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, Гренаде, Панаме, Ираке, Афганистане, Ливии и других странах. Конечно, бомбы Пентагона падали на эти страны не только потому, что в них жили цветные люди, но тот факт, что в них жили цветные люди, облегчал начало и продолжение войны в этих странах. Утверждать обратное означало бы заявить, что расизм не оказывает существенного влияния на общественные настроения, политические институты и общую структуру власти в Соединенных Штатах. Это утверждение было бы отвергнуто как не заслуживающее доверия во внутреннем контексте страны, которая по-прежнему изобилует институциональным расизмом, начиная с полиции и судов, законодательных органов штатов и Конгресса, финансовых систем и экономических структур.

"Раса - это не перспектива международных отношений; это центральная организующая черта мировой политики", - написали ученые Келебогиле Звобго и Мередит Локен в 2020 году. Отмечая, что "сегодня раса формирует восприятие угроз и реакцию на насильственный экстремизм как в рамках "войны с терроризмом", так и вне ее", они утверждают, что "невозможно понять мировую политику, игнорируя расу и расизм.... Раса продолжает формировать восприятие международных и внутренних угроз и, как следствие, внешнюю политику; международные реакции на иммигрантов и беженцев; доступ к здравоохранению и экологической стабильности."

Искаженному представлению о жертвах войны способствуют слои личного и коллективного расизма, осознанные или нет, которые, как мы знаем или должны знать, сохраняются в Соединенных Штатах. Притворяться, что это не так, как делают СМИ и политически влиятельные лица, - значит участвовать в молчаливой форме газовой травли, которая оставляет в стороне людей, чьи голоса не слышны, чьи лица не видны, чьи имена или жизни не известны, что делает убийство и игнорирование более легким. Те, кто страдает от военных действий США за рубежом, отнесены к своего рода психологическому апартеиду: отдельные и неравные, не имеющие особого значения.

Риторика "войны с терроризмом" служила дымовой завесой, которая не позволяла увидеть, как милитаризм и расизм сжимают друг друга в смертельной хватке. Скрытая от посторонних глаз реальность заключалась в том, что почти каждая целенаправленная или нецеленаправленная жертва американских военных действий в XXI веке была цветным человеком.

"Переплетающиеся истории расы и империи преследуют нас в настоящем", - говорит Дункан Белл, профессор политической мысли и международных отношений Кембриджского университета. Также в 2020 году оксфордский ученый Нима Джерами призвал к "открытым и честным дебатам о том, как раса и расизм на протяжении веков влияли на внешнюю политику Америки, увековечивая расовую несправедливость и неравенство за рубежом во имя национальной безопасности".

Джерами не удовлетворило вознесение таких фигур, как Колин Пауэлл и Кондолиза Райс, на высшие ступени политической элиты - "как бы ни было важно улучшить расовое равенство на государственной службе, эти усилия не приведут автоматически к уменьшению количества войн против преимущественно черных и коричневых стран, пока связь между расой и внешней политикой остается в значительной степени проигнорированной". И, как он пишет, "В то время как мы смотрим вглубь Америки, чтобы ликвидировать наследие расизма, пронизывающего правоохранительные органы и