Вопрос, как оказалось, был задан своевременно: Венал тут же дернул стремительно краснеющую голову вниз, воин приподнял брови и в некотором замешательстве молчал, раздумывая, как бы ответить, чтобы не к чему было придраться.

Лишь престарелый манхан, до того сноровисто нарезавший извлеченные из собственной сумки походные сыр, хлеб и вяленое мясо, иронично глянув на обоих таких разных мужчин, ухмыльнулся и пообещал:

— Из этих двоих не будет никто. Это я тебе, милая, обещаю. Ну а за себя ручаюсь по той простой причине, что слишком стар для столь милых сердцу игр. — Глаза его, умные и спокойные, не затуманились при воспоминании о былых похождениях, как это часто бывало у всех без исключения деревенских стариков и многих старушек; он был необычный, кажется, — очень умный, прямо умнющий. Элейни он тут же очень понравился.

— Итак, — сказал он, обращаясь к остальным. — У меня все готово. Герт, ты отвлекаешься и не следишь за котелком. А там уже скоро все перекипит через край.

Элейни, впервые услышав имя своего… ну, скажем, особенного, уставилась на него с видом победительницы. Имя ей понравилось.

Герт кивнул манхану и подступил к самому огню, совершенно не обращая внимания на метущиеся языки пламени. Видимо, его кожаные штаны были достаточно плотными, чтобы не пропускать жар. Пока он снимал котелок с огня, манхан продолжал руководить компанией заблудших душ:

— Меня зовут Иллам. Мы с вами сейчас быстро и понемногу поедим, просто чтобы было теплее и чтобы заморить червячка. Затем каждый по очереди представится и расскажет, как он сюда попал. Возможно, мы выясним, что к чему. Или хотя бы наметим закономерности. — Он осмотрел всех и каждого внимательным колючим взглядом.

Каждый по очереди кивнул.

Позавтракали (над рекой уже начинала разгораться медленная светло-алая заря) быстро и бессловно; каждый торопился, понимая, что сейчас может быть ценной каждая минута.

Элейни исподлобья, сквозь свесившуюся челку, рассматривала всех подряд, больше всего останавливая внимание на Герте. Буравя его взглядом, она пыталась угадать, какой он внутри, за этой обычной для всех людей маской внешнего спокойствия.

Рассчитанная на двоих, еда кончилась быстро.

— Короче, — неожиданно первым начал Венал, закатав длинные рукава робы и усаживаясь поудобнее. — Я и мой учитель, Реан из Арина, проводили эксперимент. Суть его заключалась в вызове некоего существа, не имеющего прямого отношения к демонам, но… — Он многозначительно мигнул и развел руками, пальцы которых были хитро скрючены, наверное, для лучшего выражения неоднозначных чувств рассказчика.

— Внезапно поднялся сильный ветер, и мы уже хотели было прервать эксперимент, тем более что некоторые приметы э-э-э… не предвещали ничего хорошего… Но все получилось еще хуже. Ветер сбил один маг-компонент, который венчал Пирамиду Вызова, прямо на землю, и он покатился, разорвав круг. — Тут Венал сокрушенно покачал лохматой головой. — Вы, конечно, понимаете, что когда магический круг разорван и вокруг бушуют энергии, сравнимые с Силами Нисхождения…

Элейни вдруг показалось, что он беззастенчиво врет. Пытаясь осознать, отчего в ней растет и крепнет такая уверенность, она посмотрела на каждого из присутствующих и замерла, остановив взгляд на Илламе.

Манхан внимательно смотрел на разглагольствующего юношу, и непроницаемое лицо его, как показалось Элейни, внезапно выразило гнев и угрозу. Это выразилось всего лишь в напрягшихся уголках сжатых губ, но девочка вздрогнула, чувствуя странную, сдерживаемую, но очень опасную мощь гнева этого карлика.

— Венал! — воскликнул Иллам, и голос его прозвучал подобно удару хлыста. — Пока ты пытаешься ткать из рваных ниток своих мыслей безобразное полотно невообразимой лжи, мы теряем время! И более того, мы теряем шансы выбраться отсюда — живыми.

Жрица и ученик мага заметно вздрогнули, воин удивленно глянул на своего спутника, пытаясь, очевидно, понять, в каких словах рассказа тот нашел семена лжи.

Элейни незаметно улыбнулась. Манхан нравился ей все больше и больше, и слова его лишь подтверждали ее чувства и догадки насчет Венала.

— А чего? — тупо спросил последний, краснея и бледнея попеременно.

Манхан слегка подался вперед, глаза его блеснули, напряжение ушло из бледных маленьких губ.

— Говори правду, — холодно и властно приказал он. — Правду, какой бы она ни была!

Венал съежился; Элейни стало жаль его, потому что, раз он врал, рассказывать нужно было о чем-то унизительном или постыдном. Пережив сотни унижений и уколов всевозможной боли, девочка хорошо понимала этого бестолкового олуха, по которому, несомненно, плакала никогда не встречавшаяся с ним красавица-Мудрость.

— Ну-у… — в наступившей тишине надтреснутым старческим голосом начал юноша, пряча глаза. — Надо мной подшутили. — Голос его стал глухим и полным затаенной горечи. — Они… попросили Крошку Сью разыграть, будто она… меня любит. А когда… — Он покраснел совершенно и полностью, до корней волос. — В общем, они выбежали из-за кустов и стали смеяться… Я думал, что сейчас умру. И побежал.

Элейни показалось, что сейчас сердце ее вырвется из груди и взметнется к светлеющему предрассветному небу.

Он бежал. Он бежал…

— Ну вот, — сказал ученик мага. — И прибежал. На поляну с камнем.

— Ясно, — сказал манхан, блестя глазами; Элейни явственно почувствовала, что Иллам о чем-то уже догадался.

— Вы, Маритта! — попросил он, поворачиваясь к сочувственно вздохнувшей жрице.

— По прихоти судьбы, со мной также произошел неприятный случай, — ответила жрица, слегка покраснев, — меня домогались двое пьяных воинов из охраны обоза, с которым я путешествовала в Арин. Разумеется, я сумела бы отстоять свою неприкосновенность, — в голосе ее появилось раздражение, — не вмешайся в дело еще один человек, которому я… Послушайте, разве обязательно рассказывать все так подробно?

— Нет, — ответил манхан, взор которого сделался необычайно острым и каким-то ясным, словно луч света в темной пещере. — Только ответь мне: тебе пришлось спасаться бегством?

В голосе его не было и намека на вкрадчивость или многозначительность; вопрос был задан, как совершенно второстепенный. И в отличие от Элейни, жрица приняла это за чистую монету.

— Ну да, — дернув плечом, ответила она. — Я хотела… обежать вокруг лагеря и подойти к палатке начальника охраны — чтобы не поднимать шум…

— Спасибо, Маритта, — степенно кивнул манхан, и взор его потускнел, сделавшись взглядом обычного старика.

— Ну а ты, девочка? — почти вежливо спросил воин, которому ее повесть, надо полагать, была интереснее всех остальных.

Пытаясь не вскочить и убежать в спасительную темноту, Элейни медленно повернулась в его сторону. И глянула ему прямо в лицо.

Иллам досадливо покосился на Герта, чуть дернув губой. Воин был бледен, и только сглотнул. Видно, больше ему не хотелось расспрашивать девочку с такими глазами.