Человек в скафандре продолжал выцеливать головного и добился-таки успеха — истребитель разлетелся по космосу облаком газа и осколков. Остальные машины снова брызнули врассыпную, истерично требуя подкреплений.

Тем временем повстанцы закончили перегружать подарки центаврианских оружейников, отвалили от межзвездного грузовика и, прикрывшись помехами, незаметно ускользнули в атмосферную облачность. Напротив, транспорт Империи Центавра уходил, не таясь, потому как должен был отвлечь на себя внимание местных полицейских служб.

Коммуникатор огневого поста высветил голограмму командира транспорта. Старательно не называя собеседника, офицер взволнованно произнес:

— Мы не сможем пришвартоваться и высадить вас на космодроме.

— Неважно, сам доберусь. — Фигура в скафандре шевельнула рукой. — Ты можешь уходить. Только выбрось меня на нужную трассу. И пришли нового комендора к этой пушке.

Спустя несколько минут он летел по направлению к заатмосферному причалу. Громадный силуэт орбитального космопорта быстро приближался, заслоняя звезды. Вдалеке пульсировали выхлопные факелы имперского корабля и брошенных в погоню истребителей.

Затормозив при помощи силового ранца, покинувший грузовик центаврианин умело сманеврировал, подлетел к техническому шлюзу, взломал замок и забрался внутрь. Сняв скафандр, он перебрался в подсобный отсек, а затем, воспользовавшись примитивной системой контроля, снова открыл внешний люк. Поток воздуха вышвырнул в космос пустой скафандр, так что не осталось улик незаконного проникновения в заброшенный терминал.

После долгих блужданий по безлюдным коридорам, где почти не осталось работающих светильников, центаврианин оказался в обжитых местах. Охрана не обращала внимания на пожилого работягу в поношенной спецовке, так что он без ненужных приключений отыскал почтовую секцию. Загрузив аппарат нужным числом монет, центаврианин отослал сообщение, из которого адресат поймет: корабля нет, будем добираться своим ходом.

В ответ пришел кодированный сигнал, означавший, что Никитин и Дайвен, предусмотрев такой вариант, обзавелись билетами на грузо-пассажирский звездолет «Афродита». Новость не удивила старика: его команда сохранила былые навыки. Удовлетворенно замурлыкав, центаврианин снова вложил дебитную карточку в щель считывателя. На мониторе зажглась надпись:

Антонио Фелипе Варонг

личный код UAWYF 5921914

оплаченный доступ — 5 минут

Этого времени было вполне достаточно. Варонг запросил данные по «Афродите» и, прочитав короткую справку, не смог сдержать презрительную усмешку. Ему приходилось видеть корабли получше.

Высокий худощавый старик прилетел на Венеру с Тау Кита.

Инспектор таможни небрежно проглядел его документы, без особого усердия сравнив пропечатанную в паспорте голограмму с оригиналом. Коротко подстриженные седины, чисто выбритое лицо с впалыми щеками, ямка на тяжелом подбородке — безусловно, приезжий не пытался воспользоваться чужим паспортом.

— Проходите, — махнул рукой таможенник. — Следующий, прошу.

Офицер пограничной службы задержал его не дольше. Виза была в порядке, недозволенных грузов в багаже не имелось, а командировочное предписание гласило, что профессор Рейнхард Гоц послан факультетом астрономии на Землю для координации научных исследований. На всякий случай пограничник, грозно насупясь, все-таки осведомился:

— Почему летите через Венеру? Вам же на Землю.

Гоц ответил с безразличным видом:

— Махнул ближайшим рейсом.

Понимающе покачав головой, офицер согласился:

— С рейсами сейчас черт знает что творится. — Он шлепнул печать на чистую страничку паспорта. — Проходите, профессор. Приветствую вас на Венере.

Кинув на плечо длинный ремень старомодной дорожной сумки, Гоц вышел из зоны контроля в зал ожидания, где светились яркие указатели, полыхали рекламные секции, шумели голоса и суетилась разношерстая толпа встречающих, провожающих, пассажиров и местных служащих. На каждом углу располагались кафе и бары с безбожно дорогой и наверняка невкусной пищей.

Космопорт знал лучшие времена. Например, великую эпоху Экспансии, когда миллионы переселенцев хлынули на Венеру, усилиями всего человечества превращенную в улучшенную версию Земли. В те времена и был построен суперсовременный звездный вокзал с десятками стартовых площадок, орбитальными лифтами, заатмосферными терминалами, сервисными зонами, гостиницами.

Сегодня космопорт потихоньку разваливался, приходил в упадок и постепенно превращался в захудалую пристань на берегу галактического океана.

Равнодушный взгляд профессора скользил по стеллажам витрин: рис, зеленый картофель фри, отварная фасоль, другие виды овощных гарниров, кусочки мяса, птицы, спрутов и рыбы в разнообразных соусах, котлеты, тефтели, пирожки… Гость с Тау Кита непроизвольно покривил губы: изыски портового общепита ничуть его не прельщали. Потом внимание путешественника отвлекла неприятная сценка.

Орава полицейских, сверкая голодными глазами, окружила спешившую на посадку семью. Строгие голоса потребовали предъявить документы, поинтересовались целью полета, пригрозили отконвоировать в дежурку для доскональной проверки. Злополучные пассажиры, не ведавшие за собой никакой вины, безумно озирались в поисках избавления от неодолимой напасти. Впрочем, командовавший нарядом обер-лейтенант без долгой волокиты предложил перетрусившим жертвам:

— Угости нас, папаша, и ступай, куда шел.

Глава небогатого, а потому втройне беззащитного семейства, просияв, сунул вымогателю желто-зеленую купюру и горячо поблагодарил за понимание. Миролюбиво козырнув, стражи венерианского беззакония расступились, и пассажиры, не веря в столь простое избавление от неприятностей, побежали к стойкам паспортного контроля.

У профессора Гоца, человека сравнительно мирной профессии, появилось нестерпимое желание перестрелять облаченных в униформу бандитов. Увы, не имелось под рукой ни пушки, ни станкового бластера, ни даже захудалого пистолета. Командированным к соседней звезде астрофизикам оружия носить не положено.

Он двинулся дальше, унося в себе кипение злобы и возмущения. Солнечная система, прародина разбежавшегося по клочку звездного мира человечества, превратилась в зону беспредела, какого в принципе не могло быть ни на Тау Кита, ни на превращенном в неприступную крепость Фомальгауте, ни даже в проклятой Империи Центавра.

Неторопливо перемещаясь между торговыми секциями, профессор краем глаза следил за полицейским отрядом, который продолжал слоняться поблизости. Как и предполагал астрофизик, шакалы цеплялись исключительно к аборигенам, безошибочно выбирая в многотысячной толпе малоимущих — запуганных и забитых моральным террором местных властей, работодателей, бандитских кланов. Богатую публику, равно как гостей с других планет, полиция благоразумно не трогала, дабы не нарваться на неприятности.

Профессионально угадывая состоятельных землян или жителей других колонизированных миров, а также напыщенных нелюдей, констебли почтительно брали под козырек. На инопланетную публику, что выглядела поплоше, полиция просто не обращала внимания. Некоторый интерес, не сопровождавшийся, впрочем, какими-либо действиями, вызвал у патруля лишь рекрош из системы Курлагдо, что в Южной Зоне. Судя по тщательно расчесанной оранжевой шерсти на енотовом рыле и разукрашенному золотыми побрякушками костюму из зеленоватой кожи, это был настоящий наркобарон. С подобными гостями полиция космопорта, разумеется, сосуществовала душа в душу.