— По свежему мясу соскучился?

— Ага. О, а вот и второе блюдо.

Тот самый охранник, который за мной гнался, сначала появился из коридора, но, заметив джака, быстро и передумал и бросился обратно. Вот только поздно.

Азгорат дыхнул на него раскалённой плазмой, которая промчалась через разделяющие нас пару десятков метров буквально за одно мгновение. Затем дыхнул ещё раз, но уже сильнее, так, что здание треснуло ещё сильнее, и он смог без труда подобраться к упавшему охраннику.

Останавливать джака я не стал, меня бы местные тоже жалеть не стали.

— А почему второе-то? — уточнил я у Азгората.

Заглотнув охранника, он ответил:

— Первым был доппель, который тебя в академии изображал.

— Видимо успешно, — констатировал я.

— Настолько, что теперь все думают, что ты умственно отсталый.

Я вздохнул.

— Ладно. Если с едой ты закончил, то давай разнесём здесь всё нахрен.

Азгорат подлетел ближе и пригнулся, чтобы мне было удобней на него залезть, а потом с грустью ответил:

— Я бы, конечно, не отказался ещё и от десерта. Вот только нам и обратно лететь придётся. А на полный желудок это не слишком удобно.

Отвечать на его гастрономические сетования я не стал, да и некогда было. Джак, конечно, очень силён и появился как нельзя вовремя. Но раз уж он здесь, то сбегать с пустыми руками я не намерен.

Да и вообще, побегом это называть уже не получится. Скорее контрнаступление.

Но и бороться со всеми военными силами де Пейнов тоже не самая хорошая идея.

Уже поднялась тревога, а значит, нужно всё делать быстро. Тем более, что к нам приближались примерно три десятка охранных дронов.

С ними-то проблем не возникло никаких, Азгорат прихлопнул их как надоедливых мух ещё на подлёте, но вот следом в воздух поднимутся боевые корабли, и всё будет уже не так просто. А в идеале я хотел…

— Возвращаемся, — крикнул я ему, — забыл кое-кого.

Спрыгнув с Азгората, я снова вернулся в уже полуразрушенной здание, теперь сонного газа можно было не опасаться, так что я быстро нашёл Германа.

Он, охренев от происходящего, прятался под одним из прочных столов, видимо, боясь, что и эта часть нашей бывшей тюрьмы-фабрики обрушится и тем самым надеялся уберечь свою голову от обломков.

— Ну что? Теперь-то пойдёшь со мной?

— Что ты там устроил? — спросил он меня, выбираясь из под стола.

Я улыбнулся.

— Просто прибыло подкрепление.

— Ладно, но куда мы полетим? Я в розыске, помнишь?

— Обсудим это позже, в любом случае, здесь сейчас будет очень жарко. Уходим скорее.

Мы побежали к выходу, но, увидев, Азгората, Герман, подобно сожранному тюремщику, едва не драпанул обратно.

— Спокойно. Он со мной.

— Он⁈ Ты шутишь, что ли⁈

— Ни капли, — серьёзно ответил я, — залазь ему на спину, в седле места хватит и двоим.

Когда мы крепко уместились на джаке, я расспросил его о том, где, как он думает, может сейчас находиться хозяин этого места. В конце концов, Герман провёл здесь гораздо больше времени чем я, и этот вопрос был одной из главных причин, по которым я за ним вернулся.

К счастью, он не подвёл, и, маневрируя, между всё новыми и новыми партиями дронов, мы приближались к западному крылу местного командного пункта.

Правда, уже и мне пришлось пострелять, чтобы обезвредить оружейные башни, пока Азгорат занят дронами. Что ни говори, а даже он не может успеть везде и сразу.

Это ещё хорошо, что боевые корабли всё ещё оставались на взлётной полосе, что меня даже удивляло. Я ожидал более быстрого реагирования.

Но тут мне уже Герман объяснил в чём дело. Оказывается Льюис очень уж верил в своих дронов, и не хотел держать несколько готовых ко взлёту команд на постоянной основе, ведь содержание каждой влетало ему в копеечку. Тем более что, чтобы сюда добраться, нужно пролететь сквозь его патрули вокруг осколка. А нападение изнутри он даже не рассматривал, как возможное.

Джака же эти самые патрули пропустили просто потому что он не отображается на радарах.

В общем, спасти сэкономившего на защите богача-бандита теперь могло разве что чудо.

И оно не случилось.

Вся эта ситуация так сильно застала его врасплох, что он настолько растерялся, что даже не сделал попытку где-то спрятаться и переждать опасный момент.

Так что, быстро разогнав его охрану, я привязал насмерть перепуганного похитителя к лапе джака, ну не брать же его в седло, в самом деле. И мы полетели обратно.

Что забавно, его патрули вокруг осколка так ничего не засекли.

А вот на подлёте к академии, нас уже ждала целая делегация во главе с ректором.

Глава 17

Академия — это не только изнуряющие занятия, рейды на тварей с пиратами и вольница для тех, кто хочет себя показать в поединке, на гоночном треке или на научном симпозиуме, последних, кстати меньшинство.

Академия — это еще и стабильность. Из года в год, из десятилетия в десятилетие тут действует свод нерушимых правил. Нарушения которых зачастую можно посчитать по пальцам одной руки.

Одним из таких незыблемых правил было то, что господин ректор выступает на публике ровно два раза в год.

Один раз в начале года, а второй, соответственно, в конце, когда все, кому это уготовано судьбой, уже сдали экзамены, ну или отправились в мир иной.

И тем удивительней было то, что всех курсантов Академии и тех членов их родов, которых застало это событие собрали на том же стадионе, где господин ректор обычно и произносит свои речи.

Мессир Карунатт обвёл взглядом заполненные трибуны и начал. И начало его речи сильно отличалось от того набора ежегодных шуток, которым он потчевал свою аудиторию.

— Я сразу опущу приветственную часть моей речи. Вы все прекрасно знаете кто я, а я знаю кто вы. Для начала я объясню почему собрал вас здесь.

Со времен основания Офракской Академии мы придерживаемся нескольких основных принципов. На этих принципах строится как само существование академии, так и то, что мы стараемся донести до наших курсантов.

Первый и главный принцип — это сын за отца не ответчик. Всё что творят главы родов и корпораций которые посылают к нам своих сынов и дочерей остаётся на их совести. И если отпрыски не замешаны в том что академия считает неприемлемым, то они неподсудны. Ну а в случае если они курсанты Академии, они продолжают свое обучение. Зачастую в кредит, если по какой-то причине род, корпорация или гильдия не могут за него оплатить. Чаще всего это происходит вследствии их, рода, корпорации или гильдии, уничтожения. Повторюсь еще раз. Если наши курсанты не замешаны в чем-то неприемлемым с точки зрения академии — к ним не будет претензий. Почему я начал с этого вы поймете чуть позднее.

Второй принцип который мы исповедуем заключается в том, что Академия является последовательным противников сразу нескольких вещей. Мы никогда не откажемся от своей борьбы с работорговлей, незаконным оборотом оружия, тем, что мы называем культивацией тварей ядра и распространением наркотиков на основе высокоэнергетичной пыли осколков. Эти четыре рода деятельности по нашему глубочайшему убеждению являются угрозой не только всему роду человеческому, но и вообще всем разумным на территории не только содружества, но и нашей галактики.

И тем хуже, что периодически находятся рода, корпорации и гильдии которые этого не понимают и с маниакальным упорством пытаются, за счёт этих отвратительных самой сути нашей академии деяний, достичь богатства и могущества.

С ними мы будем бороться всегда и везде, невзирая на лица и не считаясь со средствами и даже потерями. Потому что, если этого не делать, то рано или поздно силы человечества истощатся, и твари закончат то что когда-то начали. Уничтожат всё живое.

И сегодня я всех вас собрал для того, чтобы чествовать одного из героев этой невидимой для большинства борьбы, а также примерно наказать того кто снова решил, что схватил одного из Богов за бороду.

Вот этот юноша, — одновременно на всех голографических экранах, щедро разбросанных, как на самом стадионе так и над ним, отобразилась фигура Владислава О’Нила, который сидел в ложе почётных гостей сразу за ректором, — с риском для жизни выполнил совершенно секретное задание Академии, которое ему давал лично я. Владислав спровоцировал нападение на себя одного из представителей знатных и богатых родов, который решил, что Владислав достаточно глуп, чтобы его можно было пленить и заставить силой