упал на колени воздуховик команды противника; а я запрокинула голову, наслаждаясь свежим воздухом, солнцем и только сейчас понимая, как под куполом было душно.

Все было хорошо, все было отлично, кроме того факта, что на том месте, где когда-то заканчивался купол, меня ждал разъяренный Радагат.

Глава 10

Я боялась уходить с поля, было как-то страшно. Все ж таки здесь людей много, зрителей… Я была даже готова на второй забег по лесу, лишь бы не приближаться к проректору, но, к сожалению, никто не предлагал.

На меня налетели Таматин, непонятно откуда появившаяся Лисса, одногруппники – все тормошили меня, теребили, поздравляли, а я не сводила взгляд с Радагата. Он не приближался, ждал меня, сложив на груди руки, но его ярость словно бы чувствовалась в воздухе.

– А где Хантер, Олеф, Эдит? – спросила я.

– Их в лечебницу отправили. Как и ваших соперников. – Лисса не удержалась и хихикнула. – Тарина жалко. Что ты с ним сделала? Он до сих пор в кустах сидит, ждет, пока все разойдутся, а целители подойти не могут. Там такая завеса стоит… запаха…

Я с неудовольствием взглянула на Таматина, а гений потупился.

– Я надеюсь, у тебя есть противоядие?

– Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить… Как думаешь, нам удастся уговорить Радагата провести над ним опыты? Не понимаю, почему такое несоответствие: он оправился за несколько минут, а Тарин сколько времени уже мучается.

– То есть противоядия у тебя нет, – правильно поняла я и с грустью вздохнула.

Следовало идти сдаваться Радагату – тянуть больше нельзя, в темных глазах даже с большого расстояния ясно читалось, что каждая минута промедления грозит еще большим наказанием, но тут мне под ноги бросился заметно подросший зеленый кустик.

– Ваше высочество, – я через силу улыбнулась, – вам все понравилось?

Кисьяк помахал Таматину, чтобы тот наклонился, и что-то бойко застрекотал. Гений выслушал, периодически кивая.

– Он говорит, что восхищен тобой. Когда ты помогла ему при встрече, принц решил, что ты просто глупая деревенщина, которая попала в развитый мир по ошибке, – на этих словах моя самооценка рухнула вниз самым наглым образом, – но теперь он считает, что ты настоящая воительница. И ему жаль, что он поставил деньги на наш проигрыш.

– Откуда у него деньги? – удивилась Лисса.

Меня же интересовало совсем другое.

– Как он сообщил, на кого ставит?

Кисьяк начал было объяснять, но я опять взглянула на Радагата и вздрогнула. Слушать стрекотание, а затем дожидаться перевода не стала, а двинулась к проректору, мысленно повторяя себе, что победительницам соревнований не следует бояться нагоняя от преподавателя. Что он мне сделать сможет-то? Мантию привяжет на всю жизнь? Да я вообще ничего не боюсь.

Но, несмотря на мысленную мантру, пока шла через все поле, ноги безумно дрожали, а остановившись перед проректором, я низко опустила голову.

– Делаешь вид, что стыдно? – спокойный, даже холодный тон. И странное дело, вокруг было много людей, мы стояли среди толпы, которая бушевала, бурлила вокруг, способная все снести на своем пути, но мы словно бы существовали отдельно.

– Почему это делаю вид? – недовольно пробурчала я. Хотя да, стыдно мне не было ни капельки. Страшно? Да. Но не стыдно. Радагат сокрушенно покачал головой, развернулся и пошел сквозь толпу к выходу, но едва я успела облегченно выдохнуть, как вдруг потопала следом за проректором. И так скоро топала, что чуть не обогнала Радагата на повороте.

– Мсье Виррас, – едва сдерживаясь, прошипела я, – может быть, нужно было просто пригласить?

– Может быть, – спокойно ответил Радагат. – Но боюсь, что, если бы ты отказалась, я бы не сдержался. Так что просто избавил зрителей от необходимости смотреть на то, как я заставляю тебя сожалеть о содеянном.

– Интересно, что же такое страшное я совершила?

Воздух, который, как каркас, управлял моим телом, нагрелся, будто отражая настроение проректора, но всего на миг.

– Давай поговорим об этом после.

И все, на протяжении всей дороги к своему кабинету Радагат не произнес больше ни слова. Мне бы успокоиться, а стало только жутко. К тому же тот факт, что я не владею своим телом, спокойствия не прибавлял.

Магия проректора отпустила меня, только когда мы зашли в кабинет. Воздушный каркас развеялся, и я чуть не упала от неожиданности. Радагат раздраженно стянул с себя мантию, бросил ее на диван и, по-прежнему не обращая на меня внимания, покинул кабинет через неприметную дверь в свою спальню. Я помялась на пороге, но все же решила следовать за ним.

Проректор замер у окна, облокотившись на подоконник руками. Я видела, насколько он напряжен, как выделяются под тонкой рубашкой мышцы, и не передать, насколько сильно хотелось подойти и обнять этого мужчину, отношение которого к себе я до сих пор не смогла понять – даже сделала шаг вперед, но, как наяву, услышала: «Радагат, милый, что происходит» – и отвернулась. Разозлиться не успела, так как натолкнулась на внимательный взгляд Виктора Зарриса, стоявшего в углу, и, судя по насмешливому выражению лица, от декана мои мысли не укрылись.

– Лилиана, что у вас за странное стремление умереть молодой? – язвительно поинтересовался Заррис.

Я задумалась.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Радагат вздрогнул и обернулся – глаза не посветлели, и темные зрачки на фоне слишком уж бледного лица делали проректора похожим на мертвеца.

– Не понимаешь? – вроде бы устало спросил он, но в голосе чувствовались предгрозовые нотки. – То ты покидаешь Академию ночью, зная, что тебя пытаются убить, то прешься на поле, хотя я запретил тебе это делать! И заметь, запретил не из прихоти, а из-за того, что это может быть опасно!

– Тогда запрещали бы всем студентам тоже, – не выдержала я. – Что это за избирательные нормы такие? Всем можно, а мне нельзя!

– Давайте вы потом поворкуете, – вмешался Виктор. Радагат бросил на него недовольный взгляд и опять отвернулся к окну. – Я все-таки спешу, у меня полная лечебница пострадавших после соревнований.

– У тебя сотрудников полная лечебница, – бессильно огрызнулся проректор.

– Лилиана, мне нужно тебя осмотреть.

Я сердито передернула плечами.

– Для этого совсем не обязательно было насильно вести меня сюда.

Виктор примирительно улыбнулся и развел руки в стороны, демонстрируя, что это была совсем не его идея.

Осматривал меня декан на кровати проректора. Мне удобнее было бы сидеть в кресле или хотя бы на стуле, но Заррис настоял, а когда я легла и почувствовала, как восхитительно расслабились натруженные мышцы, едва не застонала от облегчения и на манипуляции Виктора смотрела уже гораздо благосклоннее.