напряжение с его мраморного подбородка.

Я ненавидела, что эти воспоминания всплывали в моей голове, готовые подкрасться и ударить меня по лицу. Чувство вины. Страх. Пламенный, праведный гнев.

— Вампирам не нужен сон, — сказала я. — В какой стороне туалет?

Ванная комната оказалась такой же, как и весь офис — величественной и по-дурацки роскошной. На гранитных туалетных столиках с подсветкой стояли корзиночки с высококачественными лосьонами для рук, средствами для протирания очков и разнообразными женскими товарами.

В нише имелось даже зеркало для макияжа и стойка.

Я намочила полотенце (такое мягкое, что оно должно было быть кашемировым) и приложила его к щекам.

Последние несколько недель заставили меня усомниться во всём, в чём я была так уверена. Во что я верила, как в непреложные законы природы.

Я всегда могла положиться на своих родителей.

Нет никаких причин для спешки с созданием собственной семьи.

Люсьен Роллинс был ужасным троллем, а не человеком.

Теперь я чувствовала себя… потерянной. Как будто я каким-то образом попала в другое измерение, где верх был низом, а низ — фиолетовым. В данный момент я больше не могла выносить перемены.

Я вытерла лицо. Затем, поскольку всё необходимое было под рукой, я протёрла очки.

— Это всего лишь часть процесса переживания скорби, — сказала я своему отражению. — На самом деле тебе всё равно, человек Люсьен или нет. Твой мозг просто пытается найти что-то ещё, на чём можно было бы зациклиться. Всё наладится. В конце концов. Возможно.

Закончив напутственную речь, я вышла из туалета и врезалась в чью-то горячую, твёрдую грудь.

Моя сумка с глухим стуком упала на пол, когда большие тёплые руки поддержали меня.

Я знала, кто это, даже не глядя ему в лицо. Я поняла это по электрическому разряду, который пробежал по моему телу.

— Разве смотреть, куда ты идёшь — это так сложно? — хрипло спросил Люсьен.

— Это ты несёшься мимо женского туалета со скоростью сто миль в час, — заметила я, толкнув его. Он не сдвинулся с места, и это меня разозлило.

Я сама сдалась и отступила на шаг. Я потянулась к лямкам своей сумки, но он успел первым.

— Господи, что ты там носишь с собой? Расчленённый труп?

— Почему мужчины всегда считают нужным комментировать вес и содержимое женской сумочки? — спросила я, потянувшись к ремешкам.

Он держал сумку так, чтобы я не могла дотянуться.

— Любопытство. Мы можем носить с собой только то, что поместится в бумажнике или портфеле. Это похоже на целую энциклопедию.

— Если хочешь знать, это папины документы. Я нашла их сегодня утром и собиралась отдать Лине, чтобы она передала их тебе.

— Ты собиралась отдать их Лине, — повторил он угрожающе спокойным голосом.

— Да, — подтвердила я.

— А не мне.

Что-то кольнуло меня сзади в шею. «Опасность. Остерегайся. Действуй осторожно».

Я проигнорировала предупреждение.

— Да.

— Почему?

— Почему? — видимо, настала моя очередь изображать попугая. — Ты знаешь почему.

— Поясни, — настаивал он.

— Нет.

Люсьен смерил меня свирепым взглядом, затем развернулся на каблуках своих очень дорогих лоферов и зашагал по коридору с моей сумкой в руках.

— Эй, — мне пришлось бежать трусцой, чтобы не отставать от его длинных, хорошо одетых ног. В этой сумке были не только папки. В ней было всё самое необходимое: ключи от машины, губная помада, планшет, перцовый баллончик и перекусы.

Он шагнул в дверной проём, и я последовала за ним внутрь. Пока он не закрыл за мной стеклянную дверь, я даже не осознавала, что только что добровольно вошла в логово дьявола.

Кабинет Люсьена.

Конечно же, это был угловой офис. И, конечно же, он был огромным, с захватывающими дух видами. Здесь было холодно, официально, внушительно. Я подумала о своём уютном кабинете, в котором царил хаос.

— Странно. Я ожидала, что здесь будет пахнуть серой, но я чувствую запах… рыбы, — сказала я, принюхиваясь.

Люсьен выругался себе под нос.

— Ладно. В чём твоя проблема, Люцифер? — потребовала я.

— Ты. И снова это ты.

— Верни мне мою сумку.

Вместо того, чтобы передать её мне как взрослый человек, Люсьен поставил её на очень дорогой журнальный столик перед дорогим белым диваном. Этот парень что, никогда не слышал об Икее? Он указал на мою сумку.

— Дай мне документы.

Я раздражённо опустилась на шёлковую обивку и подтащила сумку по мраморной поверхности журнального столика.

— Я не понимаю, почему ты так злишься, когда доказываешь мою правоту. Именно по этой причине я и собиралась изначально отдать файлы Лине, — проворчала я.

— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты мне не нравилась?

Я подняла глаза, поражённая резкостью его тона. Он провёл одной рукой по своим тёмным блестящим волосам, а другой похлопал себя по карманам.

— Если ты только подумаешь о том, чтобы закурить здесь сигарету…

— Даже не притворяйся, что ты не угостилась последней сигаретой, которую я курил в твоем присутствии, — парировал Люсьен.

Я почувствовала, как краска заливает мои щёки.

— Ой, заткнись, — я вытащила из папки две библиотечные книги, свою косметичку и половину запасов перекусов. — И да. Я действительно думаю, ты хочешь, чтобы я тебе не нравилась. Я думаю, ты обожаешь меня ненавидеть.

Он стоял, расставив ноги и уперев руки в бока, словно готовился к битве. Я притворилась, что не замечаю, как сжались его и без того чётко очерченные челюсти под безупречной бородкой.

Этот парень был великолепным подростком, и Лина права. Он вырос и стал настоящим богом. Иногда жизнь просто несправедлива.

— Вот эти чёртовы документы, которые ты можешь отдать чёртову адвокату, чтобы и дальше выглядеть чёртовым героем в глазах моей матери.

Я подвинула к нему стопку бумаг, затем заметила в стопке газетные вырезки Мэри Луизы Апшоу и выхватила их обратно.

Я быстро сложила вырезки и всё остальное в сумку и встала. Перекинув лямки через плечо, я направилась к двери.

— Мне не нравится ненавидеть тебя.

Эти тихо произнесённые слова заставили меня остановиться.

Я повернулась к нему лицом, а затем, поскольку была слишком вспыльчивой, сократила расстояние между нами.

— Чего ты хочешь, Люсьен? — потребовала я ответа, глядя на него снизу вверх.

Он ничего не сказал. Я знала, что под этой красивой внешностью скрываются чувства, идеи и чертовски сильная личность, но он отрезал меня от всего этого.

— Ты обращаешься со мной так, будто я худший человек на планете, а потом тайком делаешь хорошие вещи для моих родителей. Ты нанимаешь бездомных матерей-одиночек. Ты затеваешь со мной ссоры, а потом заказываешь доставку моего любимого буррито. Откуда, чёрт возьми, ты знаешь, какой мой любимый буррито?

Он шагнул