не выбрасывать напрасно добро. Потом вызывала соседскую Нину и показывала ей салфетку с цифрами: «Хотелось, Ниночка, и мне на поминочках чего-нибудь такого же…» – «Ой, Вик-Ванна, вы еще нас переживете!» – шутила Нина, которую эти салфетки, как она жаловалась своему сожителю, «достали по самое горло».

– Здравствуйте, товарищи, с праздником!

Ей обрадовались. Один инвалид, Пал Петрович, прижал ее к своему пиджаку. От этого объятья Вик-Ванне стало как-то нехорошо; ей всегда делалось нехорошо, когда ее неаккуратно обнимали таким образом.

Подошел другой ветеран, Джахонгир Умурзакович, достал из кармана список. Вик-Ванна нашла себя в нем и испугалась – много было новых и подозрительных фамилий.

– Это нам чирчикских добавили, их на автобусе привезут.

– Как интересно, – сказала Вик-Ванна, – зачем это нам чирчикских, у них отдельный праздник, и их всегда в ресторане кормили.

– Нас тоже один раз в ресторане, в девятьсот девяносто третьем году.

– Это был не ресторан, а кафе с курицей. Чирчикских сейчас на автобусе катают, а мы тут – стой.

– Это организаторы решили, чтобы нас с чирчикскими объединить, – сказал Джахонгир Умурзакович, прикрываясь списком от солнца.

– А кто организаторы? – спросил кто-то.

– Говорят, российские. Одна российская организация, бизнес.

– Посольство их?

– Может, и посольство.

– Если посольство, это хорошо. У них путевки дают.

– Одним – дают, другим – не дают.

– Это всегда. Они же посольство. Важные люди!

– Нет, сегодня не посольство. Там женщина одна есть.

– Наверно, нефтью торгуют. Все сейчас нефтью торгуют, а по телевизору – одна преступность.

– Может, в театр зайти, попить воды.

– Ходили уже. Там никого нет, закрыто. А вечером у них балет.

– Лучше бы нам сейчас балет показали. Мы еще с моей покойной всегда любили «Лебединое озеро». Ей там танец этих маленьких очень нравился, всегда хлопала.

– Ну… может, они сейчас нам всё лучше балета сделают. Всё-таки праздник. Сто грамм – обязательно!

Японец опять приходил но он не само-убийца, Опа сказала: «Он – псих», я ей сказал: Ну и что? он всё-таки японец. А она: «Японцы психами не бывают, у них там уровень жизни знаешь какой!» Опа мне мать напоминает, что сына одна кормит а муж в миграции у него от миграции уже другая баба, а что здесь жена и сын-дебил наплевать.

Я сегодня уже два месяца здесь работаю на альтернативке она называется Фаришта и спасает людей от само-убийства они звонят а она их отговаривает. Мне пока нравится работать я еще никого не спас и читаю книжки по психологии про «активное слушание» они под столом, иногда звонят но это не само-убийцы а ошиблись номером или Японец. Нас работает двое, я и Опа, я должен оказывать психологическую помощь на русском языке, а она на узбекском но ей тоже звонят не само-убийцы а только подруги и ее дебильный сын Шох. Еще Опа торгует Арифлэймом, у нее на столе везде Арифлэйм, она даже моей матери хотела Арифлэйм. Опа говорит что она кандидат наук но наверно не кандидат а справку купила за Арифлэйм. А мать ее как всегда чай пить то да се и еще карандаш для ресниц купила, чтобы говорит не обидеть и чтобы Мухаббат Мансуровна о тебе хороший отзыв давала, Опа полностью Мухаббат Мансуровна но ее так никто не называет потому что она Опа и всё, в смысле ей Опа очень подходит.

А Японец взаправду полу-японец, у него отец японец был пленный, было много пленных, они Театр Навои в Ташкенте строили, я там был еще в школе на экскурсии в Ташкент. Японец собирает открытки с театром, который построил его отец настоящий Японец, одну мне подарил потому что я над ним не смеюсь. Еще он мне рассказал про харакири и что правильно харакири надо называть сепуку, я начал смеяться потому что на пукать похоже, Японец встал и ушел. А потом пришел Витек, и Опа нас вместе с ним выгнала.

По-моему, Японцу нравится Опа. Но он мечтает уехать в Японию. Я тоже начал мечтать уехать, когда альтернативка кончится. Но Казань лучше Японии, там язык учить не надо, но и уровень жизни конечно слабее.

Сегодня опять женщина за стеной кричала. Я проснулся на кровати и думал какая вещь секс. Даже Витек говорит, что в нем разочаровался, а еще всегда понты и пальцы веером. Когда у человека есть цель, то секс и даже трава не так нужны. А у Японца мать русская, но читала ему книжки и газеты про Японию и воспитывала как самурая, закаляла водой, а своему военнопленному которого любила на могилу колокольчик вешала, Японец рассказывал, в детстве она его на японское кладбище за руку брала, а там на любой могиле колокольчик звенит потом местные колокольчики тырили лохи.

А Опа когда я вначале пришел, меня боялась как убийцу и тапки от меня прятала. Японец назвал Опу «гейша», Витек заржал думал гейша это жена гея, а Японец снова обиделся ушел, а Опа стала по «горячей линии» Арифлэйм по-узбекски, думает, мы с Витьком не видим ее бизнес. Еще она заполняет журнал само-убийцами которых не было, которым она оказала по-узбекски психологическую помощь которую ни фига не оказала. Но мне ее жалко потому что сын ее дебил свет в окошке, и курит траву, она об этом знает, я тоже иногда курю но мужик должен держать такие вещи за зубами и не расстраивать мать а можно сказать я и не курю.

Вчера у Опы был день рожденья, принесла пирожные рассказала, что один раз позвонила настоящая само-убийца прямо из петли, и Опа ее спасла и даже продала ей Арифлэйм. Вообще Опа нормально говорит по-русски, просто, говорит не обязана за копейки и по-узбекски и по-русски сидеть здесь «горячей линией», поэтому я с русскими разговариваю, а я не могу с ними разговаривать потому что они реально не звонят и не знают про нашу линию, раньше объявления в газету давали и висела реклама, само-убийцы видели рекламу и звонили, а теперь там сок «Вкус победы» и пиво «Сарбаст» нормальное пиво, я пил, кислое немного, но «горячую линию» надо было там оставить, хоть рядом с пивом пускай висит. А потом пришел Шох сын Опы и мы пошли покупать краску, я его спросил: Ты где траву достаешь? Потому что теперь когда я читаю книги по психологии мне легче общаться с такими как он.

А вечером прихожу, мать чай пьет с тётькой которая газ пришла проверить и мои карточки детства перед ней на стол положила, правду говорю.