– Думаю, графу это совсем неинтересно, Хэрри, – перебила сестру Рейчел. Повернувшись к графу, она увидела на его лице насмешливую улыбку.

– Не стоило так стараться ради меня, графиня, я же знаю, что вы терпеть не можете всю эту модную мишуру, – прошептал Джейсон ей в самое ухо.

– Не обольщайтесь. Я ничего такого не делала, чтобы привлечь ваше внимание, – ответила Рейчел, стиснув зубы.

Вместе они поднялись вверх по лестнице и остановились, ожидая, пока объявят их имена.

– Жаль это слышать. Но я больше склонен верить вашей младшей сестре. Хэрриет разбирается в сердечных делах.

– Возможно, но для этого у человека должно быть сердце. А у вас этот орган отсутствует, – насмешливо заметила Рейчел.

– Тогда что же так бешено колотится в моей груди, когда я прижимаю вас к себе? Может быть, это ваше сердце так трепещет?

Рейчел не успела ответить, в этот момент лакей громко объявил о прибытии графа Фальконриджа и его невесты, благородной мисс Рейчел Фэрчайлд, урожденной Харли. Рейчел и Джейсон вошли в зал рука об руку, как и подобает помолвленной паре.

Загородные балы не были такими официальными и помпезными, как лондонские. Формально в городе проводилось два сезона балов – «большой» весной и «малый» осенью, – когда девушек вывозили в свет, чтобы подобрать им подходящую партию. Матери, которым не удалось пристроить своих дочерей за время выхода в большой свет, редко упускали возможность посетить местные балы, на которых они зорко высматривали достойных неженатых кавалеров. К тому же из-за напряженной городской жизни такие торжества там проводились нерегулярно. Все в округе любили этот первый летний загородный бал, который всегда давали Освальд и Эдвина Ма-унтджой, герцог и герцогиня Кенсингтон, так как они приглашали всех соседей, живущих за много миль от их дома, от самых высокопоставленных представителей знати до мелкопоместного дворянства. Все надевали самые пышные наряды и никогда не пропускали это событие.

Весело играл оркестр, дамы щебетали, обмахиваясь веерами в тщетной попытке получить немного прохлады в душный летний вечер. Те счастливицы, которые весной выезжали в Лондон, теперь обменивались самыми пикантными сплетнями со своими местными подругами. Джентльмены, естественно, говорили о политике и скачках. Джейсон рассеянно слушал своего кузена Роджера и сквайра Абингдона. Те обсуждали достоинства новой чистопородной лошади сквайра, которую он хотел выставить на местных скачках. Мужчины со знанием дела говорили об аллюре и экстерьере, о том, как хорошо добавлять пшеничные отруби в овес, о рационе и содержании лошадей.

Внимание графа было приковано к его «графине», которая оживленно беседовала на другом конце зала с пожилым мужчиной с небольшим брюшком. Обожженное солнцем лицо и заскорузлые от работы руки выдавали в нем фермера, посвятившего жизнь земле.

В противоположном конце зала собрались замужние дамы и их молоденькие подопечные. Они столпились вокруг Хэрриет, смеялись и оживленно шушукались. Джейсону нравилось, что Рейчел предпочитает разговоры о посевах и жатве с фермером сплетням с сестрой и ее друзьями. Графу всегда импонировали серьезные и практичные женщины. Никто не смог бы обвинить Рейчел в том, что у нее в голове ветер гуляет. Такое определение обычно применял Драм, описывая пустую легкомысленную особу. Джейсон был вынужден признать, что его привлекал не только острый и оригинальный ум этой девушки, но и ее поразительная красота.

С недавних пор у него появилась привычка внимательно разглядывать Рейчел, когда она этого не видела. Хотела она поразить его сегодня или нет, но выглядела Рейчел восхитительно. Платье темно-зеленого цвета выгодно оттеняло бархатную золотистую кожу, низкий вырез открывал взору стройную шею и красивую грудь, короткие рукава – изящные руки. Некоторые женщины специально смачивали материал, чтобы платье прилипало к телу и подчеркивало их формы, но Рейчел не нуждалась в искусственных ухищрениях. Каждое ее движение подчеркивало красоту пышной груди, стройных бедер и великолепных длинных ног.

Из-за своего роста и высоких каблуков она была вровень и даже выше многих мужчин в зале. Тяжелые густые темные волосы, уложенные завитками вокруг головы в греческом стиле, делали ее выше еще на несколько дюймов. Вьющиеся прядки обрамляли лицо. Джейсон невольно сжал кулаки, борясь с непреодолимым желанием подойти и коснуться этих шелковистых волос.

– Прошу прощения, джентльмены, по-моему, мисс Фэрчайлд желает танцевать вальс, – сказал он первое, что пришло в голову.

– Что? Разве это не кадриль? – пробормотал сквайр.

– Это не важно, что сейчас играет оркестр и играет ли вообще. Мой кузен просто без ума от своей будущей невесты. Она околдовала его, – буквально прокричал Далберт своему приятелю, который был туговат на ухо.

Джейсон стал пробираться между танцующими парами. Он был уверен, что половина людей в зале слышали слова Далберта. Был ли он околдован Рейчел? Этот вопрос не давал покоя ему с момента их встречи у озера. Во сне его преследовал образ Рейчел в мокрой одежде или в обнаженном виде. Он безумно хотел ее, но в то же время был благодарен за здравомыслие и сдержанность, иначе они угодили бы прямо в расставленную маркизом ловушку.

Да, он безумно хотел Рейчел. Но это совсем не означало, что эта девчонка околдовала его! Усилием воли Джейсон отогнал от себя волнующие воспоминания и решил, что все складывается не так уж плохо. Если Роджер и все остальные будут думать, что они с Рейчел без ума друг от друга, это убедит ее отца и маркиза в искренности их чувств. Именно такова была их цель.

Когда граф подошел к Рейчел, пожилой мужчина, с которым она беседовала, извинившись, удалился со смущенной улыбкой, оставив молодых людей наедине.

– Я сказал Роджеру, что вы желаете танцевать вальс, – проговорил Джейсон.

– Но сейчас оркестр не играет вальс, – ответила Рейчел.

– То же самое сказал сквайр Абингдон, – усмехнулся граф. – Но ведь рано или поздно вальс будет. А пока… – Джейсон предложил Рейчел руку.

Она не хотела, совсем не хотела опираться на нее. Во всяком случае, Рейчел постоянно убеждала себя в этом. Каждое прикосновение к Джейсону было для нее пыткой… но такой сладкой пыткой, что она не могла от нее отказаться. В конце концов, они должны были убедить маркиза, что нравятся друг другу и согласны пожениться.

Они прошли в другой конец зала и остановились там, ожидая своей очереди, чтобы начать кадриль. Граф наклонился к Рейчел и прошептал:

– Изумруды очень идут к вашим глазам. Она удивленно посмотрела на него:

– Вы не в себе, милорд? У меня светло-карие глаза, а не зеленые.

Рейчел ощутила на своей щеке легкое дыхание Джейсона, и дрожь пробежала по ее телу.

– Сейчас они изумрудно-зеленые, – ответил граф и коснулся пальцами ее сережек. – Украшения идут вам.

– Эти украшения передавались из поколения в поколение в нашей семье. Они часть моего приданого. Вы на мне женитесь из-за небольшой кучки изумрудов, милорд?