Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тогда так получилось, потому что я был сильно влюблен и не мог ни о чем думать.
— Неужели? А теперь любовь прошла?
— Ты так считаешь? Правда?
— Найджел, сейчас не время для пикировки.
— Согласен.
В гостиной воцарилась тишина, только слышалось насвистывание инспектора. Он выводил мелодию: «Эй ты, Робин, храбрый Робин, ты доволен ли женой?»[11]Вскоре он вернулся, разительно переменившись: подбородок вымазан, в дурно сшитом костюме из дешевой шерсти, в убогом крикливом плаще, с кепкой на голове, из-под которой на лоб выбивалась челка, с безобразным шарфом на шее и в остроносых ботинках.
— О! — воскликнула Анджела. — Я этого не вынесу. Вы всегда так хорошо одеваетесь и так прекрасно смотритесь!
К изумлению Найджела, инспектор покраснел и, кажется, впервые с тех пор, как они познакомились, не нашел что ответить.
— Вам никогда не говорили, что вы красавец? — невинно продолжила она.
— Фокс от меня без ума, — буркнул Аллейн. — Батгейт, что вы стоите и глупо улыбаетесь? Вы распорядились насчет такси? Что-нибудь выпили?
Ничего из этого Найджел не сделал. Но вскоре положение было исправлено, и через пару минут они уже сели в такси.
— Последнюю часть пути пройдем пешком, — объявил Аллейн. — Вот ваши пригласительные. Эти три билета мы достали не без трудностей. Братство ограничивает к себе доступ. Будьте осторожны. Не забывайте, что «Таймс» критиковала меня за то, что, расследуя дело Фрэнтока, я прибегал к помощи интеллектуальной молодежи. Повторите урок.
Анджела и Найджел хоть и заговорили наперебой, но все-таки сумели изложить суть инструкций.
— Сейчас только двадцать минут двенадцатого. Мы приехали рано, но там уже много людей. Если повезет, засеку Бэнкс, и вы к ней сразу подберетесь. Если нет, подгребете к ней позже. Я буду неподалеку от двери. Когда станете выходить, пройдите рядом. И если вам покажут Сейджа, кивните в его сторону, но так, чтобы я тоже мог понять. Ясно? Вот и хорошо. Здесь выходим, чтобы нас не заподозрили в снобизме.
Аллейн попросил водителя остановиться. Они находились неподалеку от реки, воздух был сырым и прохладным, но бодрил. На Темзе продолжалось активное ночное судоходство, и река, погруженная в свои заботы, жила собственной, отделенной от города жизнью. Здесь царили черные, влажные тени, преломленные на воде огни и темный поток стремящейся к морю реки. Водный мир Лондона готовился к ночной работе. По сравнению с сигналами корабельных сирен и тяжелым плеском волны о камень уличный шум тут казался далеким и не важным.
Аллейн повел их коротким путем вдоль набережной, а затем свернул у станции метро «Блэкфрайарс». Они вышли на маленькую улочку, напоминавшую изображение на гравюре. Единственный фонарь образовывал во мраке ореол, и от этого черные, словно типо-графская краска, тени становились гуще. За фонарем вниз круто уходили каменные ступени. Они спустились по ним и оказались в узком переулке. Сделали еще несколько поворотов и наконец очутились перед железной лестницей.
— Сюда, — сказал Аллейн. — Мы пришли.
Они поднялись на металлическую площадку, от которой стало холодно ногам. У закрытой двери стоял мужчина и, сцепив руки, дул на пальцы. Аллейн показал ему пригласительный билет, и он изучил его, осветив электрическим фонариком. За Аллейном подошли Анджела и Найджел. Охранник направил луч на их лица, чем немало смутил.
— Новенькие? — обратился он к Найджелу.
— Да, — кивнул тот. — И очень волнуемся. Интересное будет собрание?
— Надеюсь.
Охранник открыл дверь позади себя, и они, переступив порог, оказались в узком коридоре, освещенном единственной лампой в противоположном конце. Под лампой стоял еще один охранник и внимательно наблюдал, как они приближаются. Анджела взяла Найджела за руку.
— Привет! — бросил Аллейн.
— Добрый вечер, товарищ, — весомо ответил охранник. — Ты рано сегодня.
— Точно. Много людей собралось?
— Пока нет. Покажите, пожалуйста, ваши билеты. — Он повернулся к Найджелу. — Вы в первый раз?
— Да.
— Назовите ваши фамилии, товарищи.
— Это что-то новенькое, — удивился Аллейн.
— Указание из штаба. Приходится соблюдать осторожность.
— Правильно. Я привел мисс Нортгейт и мистера Батерстона. Они друзья товарища Марка Баркера. — Он продиктовал фамилии по буквам, и охранник записал. — Приехали из Клерминстер-Стортона, графство Дорсет, и оба вполне благонадежны.
— Что хорошенького в ваших краях? — спросил охранник.
— Чего там хорошего? — поморщился Найджел. — Одни помещики, буржуи и забитые трудяги.
— Глаза бы на них не смотрели! — бойко поддакнула Анджела.
Мужчина громко расхохотался.
— Вот именно. Подпишите, пожалуйста, ваши карточки.
Они с трудом вспомнили свои новые фамилии и поставили подписи внизу двух картонных карточек, судя по всему, снабженных профессиональными элементами секретной защиты. При этом Анджела ощутила неловкость. Пока они этим занимались, с улицы кто-то вошел. Охранник забрал карточки, открыл дверь и повернулся к пришедшему. Увлекаемые Аллейном, Анджела и Найджел переступили порог, и дверь за ними сразу закрылась.
Они оказались в большом помещении, которое все еще напоминало склад. С потолка свисало шесть канцелярских светильников в фарфоровых абажурах. Оштукатуренные стены давно требовали ремонта. С них смотрели несколько великолепных по дизайну советских агитационных плакатов. Фигуры русских выглядели странно в этом месте. В дальнем конце был сооружен грубый помост. За ним на стене — увеличенная фотография Ленина, задрапированная не совсем чистыми кумачовыми лентами из муслина.
В помещении находилось человек тридцать. Они стояли небольшими группами и разговаривали. Кое-кто сидел на стульях и скамьях, обращенных к сцене. Найджел попытался определить, кто есть кто. Он решил, что один из них — журналист, двое — недоучившиеся студенты, трое — учителя государственных школ. Были также наборщики, лавочники, парочка писак и несколько безликих граждан, которые могли оказаться кем угодно — от художников до коммивояжеров. Объявились две девушки студенческого вида, но поскольку Аллейн не обратил на них внимания и не подал знака, Найджел понял, что ни одна не похожа на медсестру Бэнкс. Инспектор явно приходил сюда не в первый раз. Он поздоровался с мужчиной среднего возраста и, судя по выражению лица, невоздержанного характера и без зубов. Тот хмуро ответил и вскоре возбужденно заговорил о недостатках некоего Сейджа.
— Нет в нем стержня! — сердито повторял он. — Слабак!
Подходили новые люди. Некоторые были похожи на чернорабочих, но большинство принадлежали к ненавидимому коммунистами классу буржуазии. Найджел и Анджела заметили, что Аллейн кивает на них своему мрачному приятелю. Тот несколько мгновений не сводил с них глаз, а затем разразился оскорбительным хохотом. Вскоре Аллейн присоединился к ним.