Она любит его.

Все вопросы сняты. Он тоже любил — Ее.

— Я не писал никакого заявления. — Произносит бесцветным тоном, переведя взгляд в окно. Это конец. Пора бы признаться в этом. — Тем более о краже денег. Эд сказал по решает, а мне было сложно разбираться с тем, что хоть на грамм, касалось тебя. Что от меня требуется? — вновь фокусирует взгляд не ней.

— Забрать заявление. И, я навсегда исчезну из твоей жизни.

— Исчезни.. — равнодушно роняет. — Сегодня заеду в участок. Разберусь.

Исчезни навсегда, Алиса! С каждым твоим появлением, моя жизни тонет в сыпучей трясине.

— Спасибо! — ее губ касается тень улыбки.

Отворачивается. Не в силах смотреть. Больно. Горько. Гадко.

Натыкается на обеспокоенный взгляд своей Саши. Немного легче, но все равно не то.

Ничего. Пройдёт время и она залечит все его раны.

Алиса поднимается со своего места и обратно кутается в длинный шарф.

— Береги себя!

Слышит позади. Не оборачивается. Это движение будет считаться «запятой» в их отношениях. А она только что поставила жирную точку, неожиданно, признавшись в любви к другому. Выбрав Влада. Никаким запятым, здесь места нет.

— Кто тебе сказал?

Влад беспрерывно клацает кнопку дворников, устремив невидящий взгляд в лобовое стекло, где так и не успевают проделать свои дорожки, сыплющиеся с ночного неба капли дождя.

— Можешь не отвечать. Карп. А я ведь его просил.. .

Простил не вмешивать сюда Алису. Знал же, что она потащится к этому пробирочному. И что теперь?.. Теперь он должник. Хоть и не гласный. Но как это обьяснить внутреннему червячку?

Чувство долга, такое мерзкое чувство. Оно раздувается до несоизмеримых размеров, заставляя гордыню затеряться и поджав хвост, исчезнуть куда подальше.

Но как можно это сделать, если гордыня, как второе имя. Как, вечно сопровождающая тень. Она въелась в каждую клеточку, пробралась глубоко в мозг, а чувство долга, как инородный предмет. Оно гниет и заражает кровь. Хочется отрубить поражённую конечность, покончив с этим.

Карпу это не сойдет с рук.

А она? Неужели она до сих пор не поняла, что помощь делает его уязвимым. Влад не привык чтобы ему помогали. Всю жизнь он один и надеется только на собственные силы. Ему это не привили. Его этому не научили. Он просто этого не захотел слушать.

Тишина. Она настольно напрягала. Казалось, она натягивается как тонкая струна, становится упорной и вот-вот разорвётся. Напряжение накалялось. Сейчас лопнет и быть беде.

— Тебе не стоило просить этого мудака, забрить заявление. — Поворачивается к ней, смиряя безумным взглядом.

От него становится холодно. Неприятный холодок пробегает между лопаток. Она давно не видела безумия в его глазах. Все это время была ухмылка и похоть. Желание и, местами, она видела влюбленность. Ей так хотелось. Но только не сейчас. Сейчас, она будто вернулась в прошлое. Перед ней сидит Влад четырёхлетней давности.

Но, она тоже сломана. Его поведение не вызывает страх, наоборот. Оно вызывает неприкрытую злость. Ведь так бывает, когда любишь — хочется заботиться.

— Стоило! И если этого было бы мало — я бы пошла к Эду!

Пальцы с неконтролируемой силой сжимаю руль. Брюнет сразу и не понял, от чего по телу разлился жгучий гнев: от упоминание имени старшего мудака, или оттого, что она вновь повысила на него голос.

Как-то все не правильно, да, Влад? Жизнь не разобранная по пазлам картинка, где каждая, идеально вычесанная деталь, подходит друг другу, собираясь в задуманное изображение, сюжет. В настоящей жизни всегда будет изъян неподвластный тотальному контролю. Твой изъян — это Алиса!

С этим сложно смириться. Себя сложно сломать. Себя невозможно исправить.

Сложно научиться доверять, когда не знаешь смысла этого слова. Для Влада ее поступок равносилен предательству. Даже, если это только в его голове.

— Пошла вон, отсюда! — равнодушно смотрит в голубые глаза. В них появляется блеск.

— Ч..что? — моргает, не веря услышанному.

— Выйди из машины, иначе быть беде! — отворачивается, пялясь в лобовое стекло.

Когда, вдруг, приходит осознание, что все, что ты в этой жизнь сделал — это сплошной ущерб, становится страшно. А ещё страшнее, когда приходит понимание, что во всех ошибках виноват только ты сам.

Мы состоим из принятых нами решений, и сейчас, впервые в жизни, Влад принял решение наказать себя. Наказать за то, что он ублюдок.

Давит газ в пол, как только слышит хлопок двери.

На большой скорости несётся вперёд, подрезая встречные машины. Сейчас, наверное, он хотел бы умереть. Все вышло из под контроля. Он вышел из под контроля.

Где-то на заднем сиденье у него лежала бутылка крепкого. Шарится рукой и находит необходимую дозу.

Открывает крышку и большими глотками вливает в себя алкоголь. Он льётся по подбородку и пальцам, пропитывает куртку, в то время как скорость на спидометре растет.

Городской пейзаж сменяется трассой. Переходит в лесополосу и наконец, отъехав на приличное расстояние от города, Влад резко сворачивает вправо.

Сбавляет скорость.

Медленно едет по грунтовой дороге до тех пор, пока не упирается в кованные ворота, за которыми, от света фар, поблёскивают мраморные надгробные плиты.

Выходит из машины, оставляя заведённый мотор и открытую дверь.

Плетётся, шумно цепляя подошвой гравий под ногами. В руках раскачивается бутылка с недопитый коньяком, а предусмотрительно оставленные включённый фары, освещают путь и коридоры могильных плит.

Зачем он пришёл сюда? Чего можно добиться от молчаливых, ледяных надгробий?

Влад почему-то неистово верит, что именно здесь зарыты ответы на все его вопросы.

Но как найти ответ на главный вопрос?

Как исправить все, когда ты отказался в полной жопе?

Ночь в изоляторе поселяла гнилые семена. Алиса предала.. но во всем виноват он. Как не странно, Влад это отчетливо осознаёт. Словно в нем борется две личности. Тьма и свет. Вот только тьмы больше. Она утягивает, обволакивает, пачкает и разрушает.

Он старается. Правда старается. По своему, но все же.. .

Устроился не работу и помогает скучным идиотам. Показал Алисе, чего она действительно хочет. Подарил Карпу годовой запас транквилизаторов, чтобы гробил свою жизнь, на здоровье.

Что, блядь, не так?

И, единственное, что он просит, это слушать, слышать о чем он говорит.

Всеми управлять невозможно. Человеком в принципе управлять сложно. Да, бесспорно, всегда есть личные рычаги давления. Но, обзаведясь, даже ничтожной властью, почему-то забывают о принципе бумеранга.