— Примерно равное расстояние для обеих групп. До Кайрабада 100 километров, до Гайдуза около 110. Но это расстояние условно. Оно рассчитано по прямой линии. Нам же придется петлять. Но в любом случае в нужное время подразделения выйдут в заданные районы. Заводы под контролем, их схемы расположения с порядком охраны будут переданы командирам групп при выходе на рубеж подготовки штурма.

Генерал обратился к Рудакову:

— Собирай, Борис, за аулом отряд! Построение разделенными группами, я сейчас подойду. Разведка поможет тебе. Вперед, мужики!

Оставшись один, генерал вызвал Борисова:

— «Феликс»! Я — «Каракурт»!

— Слушаю, Стас!

— Форсирование реки произвели, начинаем выдвижение к целям.

— С богом, ребята! Удачи вам всем!

— До встречи!

— Взаимно, «Каракурт»!

Получив сообщение от Каурова, Феликс задумался.

Мысленно он был там, за Пянджем, с Кауровым, Рудаковым и всем личным составом отряда спецназа Службы, который теперь имел позывные «Барс-1» сводной группы генерала и «Барс-2» подполковника, но связь с которым с этой минуты была прекращена и могла быть возобновлена только у объектов или в экстренных, критических, требующих срочного вмешательства извне случаях. В тех случаях, при которых какой-либо группе или отряду в целом реально грозила бы перспектива уничтожения противником. Но этого не должно было произойти. Хотя отбрасывать и такой вариант развития событий генерал-лейтенант не имел права.

А находившийся рядом полковник-пограничник, узнав, что переход Пянджа спецназом успешно завершен, занялся своими проблемами. Все же основные подчиненные ему силы вступили в бой. А он на разных участках и развивался по-разному. Особенно трудно пришлось третьей заставе. Против нее был задействован отряд отборных наемников личной гвардии Вахтанга.

Грузин лично прибыл к границе и из подготовленной пещеры наблюдал, как его моджахеды ведут позиционный бой с русскими пограничниками.

Вахтанг был доволен.

Умело закрепившись на трех островах, один из которых находился прямо под его наблюдательным пунктом и тут билась его гвардия, боевики вели бой по его, наркобарона, сценарию. А здесь, в районе третьей заставы, бандиты явно давили противника. Снайперы-пуштуны били метко, и подчиненные Лебедева несли потери в живой силе. И проигрывали пограничники бой не только из-за снайперов боевиков. Участок третьей заставы считался самым неудобным в плане обороны.

Открытая со стороны Таджикистана местность заставила пограничников основать укрепленный район на некотором удалении от реки, откуда обстреливать острова было неудобно. Здесь, по замыслу командования, изначально предполагались в подобных случаях пропуск противника в глубь контролируемой территории и встреча его уже перед укрепленными огневыми точками. Но боевики дальше островов не пошли, а молодой начальник заставы, имея приказ связать нарушителя встречным боем, недооценил противника и вывел часть заставы на открытую местность. В чем и допустил грубейшую ошибку, сразу же поставив подчиненных в невыгодное, губительное положение. Старший лейтенант решил сбить боевиков, ведущих пассивный огонь с островов, и в воде уничтожить их, тем самым отличиться, но сам попал в засаду, выведя людей туда, куда должен был согласно инструкции выманить нарушителя. Заметив оплошность русского офицера, боевики тут же открыли массированный огонь по ничем практически не защищенным живым целям. Старший лейтенант, начальник заставы, одним из первых пал от пули моджахедов. Его заместитель попытался исправить положение, но ничего сделать не мог. Часть солдат, ушедших за командиром, была почти вся расстреляна с острова. И решись сейчас боевики Вахтанга прорвать на этом участке границу, то сделали бы это легко.

Грузин, наблюдая за складывающейся обстановкой, пожалел, что не пустил здесь часть наркокаравана. Не «беженцев», нет, а все тех же боевиков с товаром. Они вполне смяли бы остатки погранцов или наглухо заблокировали бы тех на их укрепленных постах и ушли в горы.

Но и Вахтанг изменить тоже ничего не мог. Лишь с удовлетворением, омраченным упущенными возможностями, наблюдать за успехами своих гвардейцев. Но недолго оставалось ему упиваться смертью русских парней. Костлявая уже тянула свои щупальца и к торжествующим победу слугам наркобарона.

Лейтенант, принявший командование заставой после гибели ее начальника, вызвал на связь начальника отряда.

Лебедев внимательно выслушал офицера, не сумев сдержать эмоций:

— Так какую ж вашу мать вы вышли на открытое пространство? Кто приказал покинуть укрепрайон? Кто ответит за гибель солдат? Я тебя, лейтенант, спрашиваю! Кто? Немедленно применить средства задымления местности, организовать скрытую эвакуацию раненых и отход всей заставе на запасной рубеж. Срочный отход, пока вам там всем головы не поотрезали! Ты понял меня, лейтенант? На все тебе двадцать минут, затем артобстрел участка. Не успеете отойти, под свои же снаряды попадете. Немедленно выполнять приказ!

Начальник отряда, грязно выругавшись, хотел уже вызвать огонь артиллерийского дивизиона по участку обороны третьей заставы, но его остановил генерал Борисов:

— Подожди, полковник, не горячись! Много народа потерял?

— А черт его знает, лейтенант толком не смог ничего объяснить, только то, что начальник заставы выдвинул часть подчиненных к реке, так как оттуда якобы вела слабый огонь малочисленная группа противника. А как вывел людей на открытую местность, так и попал, как кур в ощип, под массированный обстрел. Мало что сам погиб, так еще и ребят положил не за хер. И нормальный же начальник заставы был. Что с ним произошло? Решил отличиться? Но не так же бездумно? Не понимаю! Или приказ не так понял? Но другие-то поняли? Эх, туда-то их мать, этих горных архаров! Но почему, генерал, вы запретили мне накрыть огнем этих засевших на острове «духов»? Или я должен после всего выпустить их с границы?

Феликс ответил:

— «Духи» не уйдут победителями с границы. Это я тебе обещаю. И успокойся. Застава приняла бой. В бою потери неизбежны. Их можно было избежать, но… твой старший лейтенант не сумел правильно оценить обстановку. Случай! Роковая ошибка павшего командира.

Было заметно, как тяжело полковник переживает гибель подчиненных. Он курил, а в глазах было столько невысказанной печали, что Борисов старался не встречаться с ними взглядом.

Он попросил Лебедева узнать: что сейчас происходит на третьей заставе, в частности, удалось ли эвакуировать раненых?

Полковник связался с лейтенантом.

Тот доложил, что раненых с поля боя, задымленного шашками, вынесли, начали отход в запасной район, преследования не замечено, более того, боевики прекратили обстрел, что лейтенанту было непонятно.

Услышав доклад исполняющего обязанности начальника заставы, Борисов вызвал командира эскадрильи штурмовиков:

— «Гроза», я — «Феликс»!