Я глянула на Тима и увидела, как он мгновенно побледнел.

— И почему его не посадят? — после паузы спросил он.

— Ишь ты, какой быстрый, — усмехнулась Лиза и села в кресло. — Не за что, значит. За руку пока не схватили, а может у органов свои причины. Нам это неведомо. Ну как, Тимка, эта информация не наводит тебя на размышления? Догадываешься, в какое осиное гнездо ты попал?

— Я всегда вам говорил, что Инга связана с какими-то темными делами, — прошептал он. — И смерть Иры, бывшей ее соперницы, неслучайна, я в этом уверен. И мужика этого с родимым пятном я с Ингой видел.

— Не ты один. Поэтому оставь Ханако в покое, — сказала я. — Или хочешь на нее беду накликать? А если Инга узнает, что ты за ней увиваешься?

— Господи, девочки! — воскликнул он с отчаянием в голосе. — Только я понял, что могу быть счастливым, любить, как все нормальные парни! И отказаться? Рита такая милая, нежная и наивная! Она словно глоток родниковой воды для меня. У нас и секса-то пока с ней не было!

— А ты вообще в курсе, что она девственница? — тихо поинтересовалась я.

— Не может быть! — опешил Тим.

— Точно, — кивнула я.

— Боже, — пробормотал он, сжав виски руками, — эта девушка сводит меня с ума!

— Вот что, — начала Лиза, — если у тебя все так серьезно, то мы только рады. Но лучше временно вам не встречаться и даже не перезваниваться. Пусть Инга остынет и поймет, что ты ушел не конкретно из-за какой-то девушки, а просто потому, что разлюбил ее.

— Да я в любви ей никогда не признавался! — тут же возмутился Тим. — Всегда говорил, что это всего лишь сделка. И Инга соглашалась и даже радовалась, утверждая, что браки по расчету всегда прочнее браков по любви.

— Скажи, что устал и хочешь пожить один, — предложила я.

— Я вообще с ней не общаюсь, — ответил он. — Но вы правы. Лучше пока с Риткой нам не видеться. Можно, я сейчас ей все скажу сам, а потом уйду?

Лиза кивнула и вздохнула.

— Но быстро, — сказала я. — У нас репетиция, потом лекция Ёсико, потом выступления в пяти местах.

Тим быстро выбрался из-за стола и ринулся из кабинета.

— Думаешь, смогут удержаться? — спросила Лиза.

— А у них выхода нет, — ответила я.

Но как выяснилось уже вечером, спохватились мы поздно. Последний вызов в тот день отрабатывали мы с Ханако. Никогда не забуду этого перехода из безмятежного состояния, в котором мы обе пребывали, возвращаясь в агентство, в неописуемый ужас при виде огня, вырывающегося из наших окон. Шофер резко затормозил и вылетел из машины.

— Позвоню «ноль один» из автомата, — крикнул он на бегу. — Не подходите к зданию!

Я увидела, что редкие прохожие останавливаются в отдалении, глядя на разгорающийся пожар. Какой-то парень достал сотовый телефон. Видимо, хотел сообщить о пожаре. Несмотря на предостережение водителя, мы, как безумные, побежали к дверям. Они были распахнуты, внутри полно дыма. Но мы вбежали внутрь.

— Лиза! — закричала я и вдруг увидела, как из задымленного коридора вынырнули люди в масках и схватили Ханако.

Она завизжала. Ей тут же накинули мешок на голову.

— Оставьте ее! — крикнула я и бросилась к ним.

— Бери и вторую, — услышала я голос.

И тут же темнота навалилась на меня, и стало трудно дышать. Я забилась, пытаясь освободиться. Но меня сжали словно тисками. Почувствовав холодную иглу шприца, легко уколовшую меня, я вздрогнула от ужаса. И почти мгновенно отключилась.

Из тетради лекций Ёсико:

«Дома с нехорошей славой, прибежище проституток, разбросаны по всему городу: тут, там, во всех направлениях! По вполне понятным причинам, это вредит общественной морали и добропорядочности ‹…›

При настоящем положении, когда некто посещает публичный дом, он может снять себе юдзё и развлекаться с ними как заблагорассудится, предав всего себя удовольствиям и плотским утехам до такой степени, что становится трудно определить его социальное положение и достаток, или предотвратить забвение им своего положения и занятий. Он часто остается в доме на несколько дней, совершенно отдавшись похоти и наслаждениям. До тех пор, пока у него не кончились деньги, владелец дома продолжает ублажать его, как гостя. Соответственно, это приводит к забвению долга в отношении вышестоящих, к растратам, воровству и вещам еще более опасным. ‹…› Тем не менее, владельцы публичных домов позволяют таковым оставаться у них и получать удовольствия, покуда те платят деньги.

Хотя законом запрещено похищение детей, все же даже в этом городе некоторые грязные и беспринципные мерзавцы похищают девочек и сманивают девушек из родительских домов под предлогом оказания помощи. Непреложный факт — что некоторые злонамеренные персоны сделали своим обычным занятием увод дочерей из бедных семей под тем предлогом, что принимают их как своих детей, однако, когда девушки подрастают, их отсылают трудиться наложницами или проститутками, и, таким образом, «принявшие» их пожинают золотой урожай.

Если бы публичные дома были все собраны в одно место, то любое похищение детей и ложное принятие в семью можно было бы тщательно расследовать, и, в случае, когда выявилось бы какое — либо преступное действие, информация об этом была бы немедленно передана властям.

Хотя состояние в стране умиротворенное, еще не так давно было осуществлено подчинение провинции Мино, вследствие чего повсюду бродят многочисленные ронин [самураи, лишившиеся господина], ищущие возможности нарушить порядок.

Содержатели публичных домов обратят на это особое внимание и проведут специальное расследование в отношении лиц, которых, возможно, обнаружат слоняющимися без дела в квартале проституток. При появлении любого подозрительного лица, они непременно донесут об этом властям.

Если высочайшие повелители удовлетворят это прошение во всей полноте своей щедрой снисходительности, это предстанет для всех великим облегчением»

(Из записки содержателя дома свиданий Сёдзи Дзинъэмона, XVII в)

Я очнулась в полной темноте от каких-то неясных криков. С трудом перевернувшись на спину, с облегчением поняла, что свободна. Тело ныло, голова была словно в тумане. Я поняла, что лежу на полу. Сев, я нащупала рукой стену и прислонилась к ней, пытаясь разглядеть помещение, в котором находилась. Постепенно глаза привыкли. Я различила дверь. Встав, пошла к ней. Но голова кружилась, ноги дрожали. Навалившись на дверь, я попыталась открыть. Но она была заперта. Моя рука наткнулась на выключатель сбоку. Когда загорелся верхний свет, я вскрикнула, так как увидела Ханако, лежащую на полу в углу. Я пошла к ней, держась за стены. Но сознание туманилось, и я упала рядом.

Холодная вода, льющаяся мне на губы, привела в чувство. Открыв глаза, я увидела склонившееся ко мне желтоватое лицо мужчины с узкими глазами и большим лягушачьим ртом. Он радостно заулыбался и что-то сказал на непонятном гортанном языке.