– Как… ты… собираешься мне помогать?

– Для начала тебя нужно будет немного подлечить. А потом я собираюсь выяснить, куда полетел самолет. Это будет несложно, у меня прямая связь с Тель-Авивом.

Рейчел кивнула:

– Подойди ближе… я не могу говорить громко.

Мужчина сунул руку за пазуху, как будто хотел нащупать какой-то предмет, а потом улыбнулся и наклонился к ней. Сейчас или никогда. Папо уперлась руками о пол и выбросила вперед ногу. Она метила в лицо, но Грант успел отвернуться. Удар пришелся ему в грудь и получился не таким сильным, как рассчитывала женщина.

Авнер подался назад, одновременно стаскивая с плеча винтовку. Рейчел вздрогнула. Это конец. Она не смогла воспользоваться своим единственным шансом. Но в этот момент глаза мужчины едва не выкатились из орбит. Он закричал, рванув у себя на груди куртку. Автомат со стуком упал на пол. Едкий запах ударил Папо в нос, а мужчина продолжал молотить себя по груди обеими руками, отчаянно пытаясь расстегнуть молнию.

Наконец он упал головой вперед, издав хриплый, гортанный звук; сначала он рухнул на колени, а потом ударился лбом о пол. Рейчел отодвинулась от корчившегося перед ней тела, взяла пистолет и встала. Вскоре агент уже лежал перед ней неподвижно. Спустя пару минут она решилась тронуть его ногой – никакой реакции. Не без труда Папо перевернула его на спину – и в изумлении вытаращила глаза. Рубашка и куртка мужчины словно расплавились вместе с его кожей, образовав уже застывшую корку. Никогда прежде ей не приходилось видеть ничего подобного.

Рейчел опустилась на пол рядом с телом. Теперь, когда она окончательно убедилась, что ее противник мертв, напряжение ушло, и силы покинули ее. Вернулось и жжение в левом боку. На противоположной стене висел плакат с изображением молодой женщины, собиравшейся прыгнуть с трамплина, и бирюзовым морем на заднем плане. Папо выронила пистолет и прикрыла глаза.

Никосия, Кипр

Мариос взглянул на часы – вот уже, наверное, десятый раз за последние тридцать минут. Автомат МР5, поначалу казавшийся не тяжелее перышка, нагрелся и словно прибавил в весе. Мариос скосил глаза на Кристоса, как будто не имевшего никаких проблем со своим куда более тяжелым «калашниковым».

Кристос упорно пялился в сторону терминала. Там, похоже, все уже стихло. Много времени прошло с тех пор, как друзья слышали выстрелы и грохот, а потом со взлетно-посадочной полосы поднялся маленький желтый «Джет», который скрылся в восточном направлении. После этого больше ничего не происходило.

Мариос предложил сесть на землю и расслабиться. К чему суетиться? Ворота заперты на висячий замок и цепь, и дорога отсюда просматривается идеально. Но Кристос лишь покачал головой и пробормотал что-то насчет дисциплины. Повторил – вот уже в который раз, – что израильтяне требуют четкого соблюдения инструкций.

Что проку в этих инструкциях? Их же просто-напросто отстранили от дела. Мариос плюнул на гравий и повернулся к напарнику:

– Давно пора наплевать на все их инструкции. Давай посмотрим, что там с Грантом. Вдруг ему нужна помощь?

Кристос выпучил глаза.

– Ты – солдат. Чего ты стоишь, если не можешь выполнить такой простой приказ? Наше дело – стоять здесь и следить за воротами.

– Пришло время проявить инициативу, тебе не кажется?

– Ты понимаешь, что говоришь? Представляешь, какой бардак начнется…

Голова Кристоса взорвалась, как воздушный шар. Только что он стоял и говорил – и вот его безголовое тело, брызнув фонтаном розовой крови, отскочило в сторону и осталось лежать на земле. У Мариоса перехватило дыхание. Пальцы его сами собой нащупали переключатель МР5, дернули рычаг и открыли автоматический огонь. Мариос стрелял в разные стороны, но врага нигде не было видно. Успокоившись, он пригнулся. В ушах у него стоял звон. Что он должен был делать?

Метрах в шести-семи от ограды торчал сухой кустарник. Может, стоило попытаться спрятаться там? Не очень-то благоразумно торчать перед воротами живой мишенью! Мариос выпрямился – и в этот момент его настигла экспансивная пуля, специально предназначенная для дальней стрельбы. Пуля, летевшая со скоростью восемьсот километров в час, попала в левую половину груди киприота и вылетела со стороны спины вместе с кусками сердца. Тело Мариоса осталось лежать на ржавом заграждении, издали похожее на черно-зеленую тряпку. В устремленных в небо глазах застыло удивленное выражение.

А три минуты спустя из здания терминала выехал белый «Форд Эскорт», который, не останавливаясь, протаранил ворота и на полной скорости покатил по гравийной дороге в сторону города.

Стокгольм, Швеция

Ветер усиливался, и набережная на Юргорден-канале была пуста – за исключением одинокого бегуна с собакой на поводке. Все изменилось за одну ночь. Теперь окончательно стало ясно, что вчерашний день был последним днем лета.

Они собирались отобедать в «Юргорденсбрунне», и поначалу Эрик занял столик на улице, но потом решил, что будет слишком холодно и Ханна замерзнет. Сидеть внутри тоже было неуютно. Шок от посещения дома Филиппы Хагстрём все еще не прошел, и в носу Сёдерквиста стоял все тот же затхлый грибной запах. Вид распухшего тела Филиппы остался, словно выжженный, на его сетчатке.

Следом за официантом Эрик прошел к столику у камина. В огне потрескивали березовые поленья. Сёдерквист опустился на стул и отложил в сторону меню, так и не раскрыв его. Ханна собиралась приехать прямо из банка. Ей не так давно закрыли больничный, и сегодня у нее был первый после выхода на работу недельный отчет. Йенс получил информацию о смерти Филиппы, поэтому задерживался на работе. И хотя Эрика мало волновали эти задержки, аппетита у него все равно не было. Он спрашивал себя, сможет ли когда-нибудь взять в рот хоть кусок, после того что видел? Или уснуть спокойно?

По счастью, возвращаться в дом Филиппы им с Вальбергом не пришлось. Полицию и «Скорую» они с Йенсом встретили на улице и уехали из поселка, как только им представилась такая возможность.

Для начала, правда, их доставили в Каролинскую больницу. Вероятно, Эрик был в шоке, потому что почти не помнил, что там происходило. Перед глазами у него мелькали какие-то лица, трубки, шприцы… Остальное было как в тумане.

И только в кафетерии, куда их препроводил шеф по науке Свен Сальгрен, Сёдерквист вернулся к действительности. Свен отвечал за работу группы вирусологов, которые искали вакцину против NcoLV. Он задал Эрику много вопросов и внимательно выслушал его рассказ. Йенсу уже приходилось иметь дело с этим ученым по журналистской части.

Покидая больницу, оба друга были уверены, что если кому и можно доверить Ханну, то только ему.

* * *

Официант подсел к камину, чтобы подбросить дров. Эрик не спускал глаз с ароматных березовых поленьев. «Смертельный вирус продолжает свое победное шествие», – кричал заголовок с первой полосы сегодняшней «Экспрессен». Но Филиппа Хагстрём в этой статье даже не упоминалась. С этой сенсацией всех опередила «Афтонбладет». «Экспрессен» же открывала глаза на нечто куда более страшное, а именно на десятки случаев заражения NcoLV в Голландии. Мысль о том, что вирус может распространиться по Европе, повергла Эрика в ужас. Оставалось надеяться, что хотя бы Ханна не увидит этой газеты. Утаить от нее смерть Филиппы Сёдерквист не мог, но рассказал обо всем вкратце, без шокирующих подробностей.