– Нам надо перебраться вон туда, – объяснил Кирилл товарищам, показав на кусты. – Оттуда будет легче добраться до проволоки.

– Но ведь до тех кустов почти двести метров по открытому месту! – возразил Хайдаров. – Опасная затея! Может, лучше здесь попробуем перебраться?

– Да, это опасно, – согласился Малышев. – Но лезть через проволоку здесь – настоящее самоубийство.

– Ладно, это твой план, давай, командуй, – согласился наладчик.

Следовало запастись терпением и подождать, пока часовой дойдет до угла, развернется и проследует вдоль проволоки лицом к ним. Бежать в сторону кустов можно было лишь после того, как бандит пройдет мимо и направится к восточному углу лагеря; начиная с этого времени он минут пять будет двигаться к ним спиной. Этого должно было хватить. Энергетики затаились, прижались к земле. Самый опасный момент должен был наступить в тот момент, когда часовой будет проходить мимо их казармы. Если бы что-то привлекло его внимание и он пристальнее всмотрелся в черные тени у стены казармы, он мог бы обнаружить беглецов.

Как нарочно, этот часовой, как видно, был служакой и не просто брел, поглядывая себе под ноги – энергетики видели за время прогулок, что так ведет себя большинство бандитов. Нет, этот все время глядел по сторонам. А никакого укрытия возле стены не было. Бежать на другую сторону тоже было нельзя: там, возле дверей их барака, несли дежурство двое других часовых.

Боевик неумолимо приближался. Еще пара шагов, еще… «Заметит! Обязательно заметит! – мелькнуло в голове Луценко. – И тогда – все, пропали!»

Однако в тот момент, когда боевик оказался совсем близко, по ту сторону колючей проволоки, за пределами лагеря, раздался какой-то шум – словно камень упал. Часовой резко развернулся в ту сторону, автомат в его руках был готов к стрельбе. Несколько минут он напряженно вглядывался в открытое пространство перед стеной леса. Однако там ничто больше не двигалось. Постояв еще немного, часовой опустил автомат и двинулся дальше, так и не взглянув в сторону казармы, возле которой притаились беглецы.

Малышеву, конечно, было интересно, что именно отвлекло внимание часового в самый нужный момент, но сейчас было не до этого. Надо было пользоваться предоставленной возможностью и совершить бросок к кустам. Кирилл подождал еще немного, пока часовой удалится метров на 50 и не услышит звука шагов, затем махнул товарищам рукой – пошли, мол! – и бросился вперед.

Глава 21

– Четыре человека! Именно столько, сколько было похищено, – раздался в ушах у Фернандеса возбужденный голос Лимберга. – Это русские, Норман! Те самые, которых мы ищем.

– Я тоже так думаю, – согласился разведчик. – И, кажется, они решили бежать.

– Смелые ребята эти электрики! – одобрил командир «контрас». – И заметь, Норман: они значительно облегчают нашу задачу. Когда они выберутся из лагеря, нам останется только задать им пару вопросов – и вся нужная информация будет у тебя в руках. И не надо совершать рейд за языком…

– Это верно, – подтвердил специальный агент. – Но тогда у нас возникнет новая проблема: что делать с русскими?

– А разве ты не собирался их освобождать? – удивился Лимберг.

– С какой стати? Пусть их русский шпион освобождает. У нас свои задачи. И лишние проблемы нам не нужны.

– Вот как… – задумчиво произнес в наушниках голос Лимберга. – Они, похоже, собираются прорываться прямо на нашем участке. Выйдут прямо на нас – а мы им даже не захотим помочь?

– Не собираюсь я им помогать, – твердо заявил Фернандес. – А кроме того, с чего ты взял, что они многое знают о своих похитителях? Что, эти парни им свои документы показывали? Нет, Берти, с точки зрения информации русские дадут не слишком много, поверь мне. Однако их смелая попытка побега нам на руку. Если они сумеют преодолеть проволоку, за ними устремится погоня. Мы схватим одного из догоняющих – и от него все быстренько узнаем. И можно будет потом пустить его в расход, не возбудив ничьих подозрений: подумают, что он погиб от случайной пули во время преследования. Вот как мы будем действовать.

– Я тебя понял, – произнес Лимберг. – Только… Сдается мне, что этим ребятам не удастся добежать до проволоки. Вот идет часовой, а они даже мне видны как на ладони. А он их тем более заметит. И тогда им еще повезет, если он их сразу не застрелит…

– Скорее всего, он просто поднимет тревогу, – хладнокровно заметил Фернандес. – Сбежится куча народу, поведут беглецов обратно в барак, а может, в штаб на допрос… На охрану лагеря уже никто не будет обращать внимания… Тут мы и сможем нанести визит в этот кампус. Так что этот вариант тоже годится.

– Может, тебе он годится, только мне он что-то не нравится, – ответил Лимберг. Этот ответ встревожил Фернандеса.

– Что ты задумал? – строго спросил он. И, не получив ответа, продолжил: – Я запрещаю тебе вмешиваться в ситуацию! Слышишь, Берт, это приказ!

– Да пошел ты со своим приказом! – беззлобно произнес в ответ командир «контрас». – В сельве я сам себе хозяин, и можешь идти писать рапорт в Лэнгли!

– Берт, стой! Берт! – взывал Фернандес, но напрасно: микрофон оглох, напарник отключил связь. Специальному агенту оставалось лишь бессильно наблюдать за происходящим. Впрочем, пока ничего не происходило. Часовой продолжал свой путь вдоль проволоки. Вот он сделал еще шаг, еще…

Вдруг что-то мелькнуло в воздухе, и раздался звук удара, как от упавшего камня. Часовой резко развернулся, ствол автомата уставился в сельву, чуть левее от того места, где находился Фернандес. Несколько минут боевик вглядывался в густую чащу, затем распрямился и продолжил свой путь. На казарму, где прятались беглецы, он так и не взглянул.

– Вот сволочь! – прошептал специальный агент Фернандес, переведя дух. Кажется, эти слова были адресованы вовсе не часовому.

* * *

Лавров проснулся мгновенно, как от толчка. При этом он точно знал, что назначенное им самим время еще не пришло. Значит, что-то случилось. Он осторожно стянул плащ-палатку и прислушался. Все так же шевелились листья, возились в траве какие-то здешние грызуны. Нет, эти звуки не могли его разбудить. Может, Мануэль заворочался в своем гамаке или вообще встал? Нет, в той стороне все было тихо. Со стороны лагеря тоже не доносились никакие звуки. Тем не менее что-то случилось – иначе бы он не проснулся. Следовало осмотреться и быть настороже.

Майор еще раз огляделся, потом убрал плащ и выдвинулся на свой «наблюдательный пункт», откуда открывался вид на лагерь. Нет, здесь все тихо. Ни одно окно не светится, никто не бегает. Вон справа видна фигура часового, который медленно шагает к восточному углу лагеря. Может, часовому что-то почудилось и он передернул затвор? Да, такой звук вполне мог его разбудить. Или…

Но тут случилось нечто такое, что все предположения разом вылетели у него из головы. Из-за угла расположенной справа казармы – той самой, мимо которой только что прошел часовой, – внезапно выскочил человек. Пригибаясь, он побежал – но не к проволоке, как вначале подумал Лавров, а вдоль нее, к другой казарме, возле которой рос пышный куст с какими-то цветами. Следом за первым человеком выскочил второй, потом третий, четвертый… Четверо! Не может быть! Сердце Лаврова забилось чаще. Неужели это они? Вот это удача так удача! Ай да энергетики!