– Не оставляйте меня, – жалобным голосом попросила Вульфгет.

– Мне все это не нравится, – заявил рыцарь. – Она явно испугана.

– Ну так останьтесь с ней.

Он опустился на колени рядом с тюфяком.

– Ты, – Хельвенна ткнула пальцем в сторону Эдивы, – оставь нас теперь.

Эдива удивилась. Наверное, Хельвенна, как и остальные жители деревни, знает, что Бьернвольд собирался встретиться с ней.

Она вышла из хижины и огляделась вокруг, отыскивая глазами воинов, которых Алан взял с собой. Их почему-то не было видно, и ее охватило беспокойство.

Эдива обошла хижину и, дойдя до зарослей кустов, остановилась и прислушалась. Сердце у нее заколотилось.

Неужели воины, сопровождавшие их, захвачены в плен или даже убиты?

– Хорошо, что сумела прийти, сестренка.

Она быстро повернулась и увидела перед собой угрюмую физиономию Бьернвольда.

– Где норманны? – спросила она.

– Наши лучники могли бы запросто подстрелить этих болванов.

– Что вы с ними сделали? – испуганно спросила Эдива. Бьернвольд прищурил глаза:

– Не бойся, мы их не убили. Я попросил деревенских бабенок пригласить их к себе. Эти похотливые норманны готовы рискнуть жизнью, лишь бы удовлетворить свои плотские желания.

Эдива вздохнула с облегчением. Бьернвольд насмешливо скривил губы:

– Значит, ты любишь всех норманнов, а? Не только одного – того, с кем спишь?

Эдива в гневе замахнулась, чтобы дать ему пощечину. Он успел схватить ее за руку.

– Спокойнее, сестренка! Говорил я Элноту и Годрику, что не следует больше тебе доверять...

Эдива, резко дернув, освободила руку. Что с ней происходит? Она снова пылает ненавистью к одному из своих близких родственников!

– Дай нам по крайней мере кое-какие сведения. Мы видели, как десять норманнов покинули крепость. Сколько их осталось?

– Сорок человек, не считая оруженосцев и слуг. Он кивнул.

– Надолго ли уехал этот рыжеволосый сукин сын?

– Он сказал, что будет отсутствовать четыре недели.

– Так долго? – пробормотал Бьернвольд и о чем-то задумался.

– Что ты замышляешь?

– Зачем тебе знать? Ведь ты можешь предать меня, как в прошлый раз.

– Я вас не предавала! Он схватил ее за плечо:

– Разве Годрик не просил тебя привести к нам главного норманна? А ты вместо этого предупредила его и увела из крепости!

– Но я ничего не сказала ему о ваших намерениях!

– Это не имеет значения. Ясно одно: ты предпочла норманна членам своей семьи!

– Отпусти меня. Ты делаешь мне больно! – Она попыталась вырваться.

Бьернвольд привлек ее к себе и прошептал на ухо:

– Это он заставляет тебя надевать нарядные платья и играть роль хозяйки его дома! Он создает тебе все удобства. А мы мерзнем и голодаем в лесах.

Эдива со слезами на глазах покачала головой.

– Я вас не предам, – прошептала она, – но и помочь вам не смогу. Даже в отсутствие главного норманна у вас недостаточно сил, чтобы захватить Оксбери. Это безнадежная затея.

– А что, по-твоему, нам остается делать? Склонить головы перед норманнами и стать их рабами? Как это сделала ты?

Эдиве очень хотелось ответить «да». Убедить брата, что рано или поздно мятежникам все равно придется сдаться. Будь на его месте Годрик или Элнот, она, возможно, так и сделала бы. Но с Бьернвольдом заводить такие разговоры было опасно. Он может избить ее. А как она потом объяснит Алану, откуда появились синяки?

– Конечно, именно этого тебе и хотелось бы, – с отвращением сказал Бьернвольд. – Мне всегда казалось, что ты сильнее духом, сестренка. Когда-то ты сражалась плечом к плечу с нами, а теперь стоишь на коленях перед норманнами.

– Я думаю не о своем благополучии, а о нашем народе. Если вы нападете на крепость, хуже будет нашим людям. Когда загорелась кухня, пострадали две женщины. А вы скрылись. Сколько еще ни в чем не повинных людей пострадает?

– Война всегда несет с собой страдания. К тому же пострадавшие – всего лишь простые крестьянки. Чего их жалеть!

– Если бы эти простые крестьянки не тушили пожар, мог бы сгореть наш замок. А поджог устроить велел ты!

Бьернвольд пожал плечами:

– Если Оксбери сгорит, мы построим новую крепость.

– Чьими руками? – сердито спросила она. – Много ли людей останутся служить вам? Даже если вы перебьете всех рыцарей Бревриена, король Вильгельм пришлет сюда других. А вам до конца своих дней придется скрываться в лесах!

– Я предпочту умереть, как мужчина, но не стану прислуживать норманнам!

Эдива вздохнула.

– Бьернвольд, разве ты не понимаешь, что сопротивление мятежников – дело безнадежное?

Она видела, что брата ей не убедить. Вот если бы ей удалось поговорить с Элнотом и Годриком! Они, возможно, не стали бы так глупо упрямиться и прислушались бы к ее словам. Есть и другие саксы, которых можно убедить. Бьернвольд, оставшись один, ничего не сделает. Она спасет жизнь многим людям.

– Мне пора возвращаться, – решительно сказала Эдива. Бьернвольд криво усмехнулся:

– Да, поспеши в постельку, где еще недавно нежилась со своим любовником. Там ты забудешь, что предала своих ближайших родственников. Отныне я не считаю тебя своей сестрой!

Бьернвольд скрылся. Эдива стояла чуть не плача от обиды. Уж лучше бы он избил ее.

– Эдива? Где вы?

Она вышла из-за хижины и увидела Алана. Он подозрительно смотрел на нее.

– Где ваши люди? – спросила она.

– Не знаю.

– Может быть, они пошли к кому-то в гости? Я их искала.

– Если вы устроили нам ловушку...

– О нет! Вы можете мне верить.

– Идите к Вульфгет. Эдива вошла в хижину.

– Ну, что ты скажешь? – спросила она Хельвенну.

– Ее нужно хорошо кормить. Давать мясо и овощи, молоко и яйца.

– А лекарства?

– Вот травы. Делайте отвар.

В хижине появился Форней. Он взглянул на Вульфгет, потом на знахарку.

– Что она сказала? – спросил рыцарь у Эдивы. – Вульфгет поправится?

– Ей следует хорошо питаться. Форней кивнул.

– Это не так просто, как вам кажется. Вульфгет отказывается от пищи, – объяснила Эдива.

– Она будет есть, – заявил норманн. – Если потребуется, я буду сам кормить ее.

Знахарка перевела взгляд с Вульфгет на рыцаря и усмехнулась: