После столь серьезного усилия, да еще только что избежав смертельной опасности двигаться не хотелось, да и соображать особенно не получалось. А события, между тем, и не думали останавливаться. Сначала появилась Кера, и баюкающий руку легионер умер — богиня перерубила ему горло раздобытой где-то навахой.

— То есть мы упорно избавляемся от любых пленных, — успел пробормотать я, и в этот момент услышал многочисленные щелчки. Приподняв голову повыше, получил возможность полюбоваться на два десятка стволов в руках у легионеров, которые очень спешили взять нас в полукольцо. Да, мы слишком увлеклись.

— Чистый, всего лишь какой-то пентюх и девчонка, а столько проблем! — высказался лейтенант голосом Сцеволы. Вот и познакомились. А я-то думал, что это его пристрелил там в кустах. — Столько народу положили… Вяжите их, да понадежнее. Особенно вот эту дамочку, она, похоже, с манном на силу. А вы не дергайтесь, — пригрозил лейтенант револьвером. Оружие он держал в правой руке, так что не совсем понятно, откуда прозвище[1]. — Убивать мы вас не будем, но ноги прострелим. Так что не усложняйте себе смерть. Обещаю, если подробно на вопросы будете отвечать, умрете легко. Даже девку пробовать не станем, после того что она устроила нам на нее смотреть тошно.

Заметив, что подчиненные не очень-то стремятся приближаться к Кере, лейтенант прикрикнул:

— Ну, живее! Забыли, что тут еще какая-то сволочь шарится? Дерьмо! Какой-то занюханный поселок! За пол дня две сотни уполовинились! Не ваши дружки, кстати? — это он уже ко мне. — Впрочем, я передумал. Можешь молчать, так даже лучше, хоть на ком-то зло сорву.

Даваться в плен не хотелось, но я просто не видел, как мы сможем сейчас вырваться. Солдаты настороже, карабины не отводят. Какие бы чудеса ловкости Кера не проявила, все равно подстрелят. И мои способности не помогут — я уже успел продумать возможные способы отступления. Нет, все же интересно, почему Марк с ребятами больше не стреляют? Или это и не они? Тогда кто, Рубио? Почему тогда теперь молчит?

Пока Сцевола говорил, нас шустро связали и разоружили. Раз уж нет возможности сбежать сразу, я употребил свои способности на то, чтобы помешать навязать надежных узлов на руках — и своих и Керы. Богине, впрочем, связывают еще и ноги, оставляя только совсем короткий шаг. Даже от такого простого действия, снова открылось кровотечение из носа — благо на это не обратили внимание. У солдат, которые нас вязали, все валилось из рук — то веревка, то карабин, то кепи, которое один зачем-то зажал подмышкой, отчего они только сильнее торопились. В конце концов даже их начальник не выдержал:

— Да что вы трясетесь, как псы на морозе? Ждете, когда те стрелки снова появятся? — рявкнул Сцевола.

В результате легионеры еще ускорились, и, наконец закончили. Количество витков на моих запястьях явно превышало разумные пределы, и я отчетливо ощущал, что в случае необходимости смогу освободиться очень быстро. Насчет Керы тоже не беспокоился. Вообще не уверен, что ее эти веревки удержали бы, даже если бы я не мешал тем, кто вяжет.

— Быстро в дом, — приказал лейтенант. — Возвращаемся. Сначала разберемся с этими, и пойдем ловить стрелков. Надо уже заканчивать с этой клятой деревней.

По улице лейтенант Сцевола идти опасался, так что нас повели вдоль домов, закоулками. Я с надеждой взглянул на гряду, за которой должны прятаться остальные ребята из команды. Почему вы молчите? Мы же, гекатонхейры вас побери, у вас как на ладони! Как в тире! Вытянулись гуськом, мы с Керой почти в центре. Я, потом два легионера и богиня. У них там семь стволов, одним залпом можно ополовинить наших конвоиров! Напрасно надеюсь. Ребята молчат. Мне даже кажется, я вижу, как блеснул ствол, направленный в нашу сторону. Что это? Предательство? Нерешительность? Ну ладно, у ребят карабины Спенсера. Двенадцать сотен футов для них далековато, но у Марка и еще одного бойца, Павила, карабины Шарпса. Оружие слегка устаревшее, но дальность у него значительно выше. Для них это расстояние в самый раз. Жаль, что Доменико со своего перевала подробностей происходящего точно не видит, иначе не стал бы бездействовать. Ладно. С причинами, почему нас не спасают разбираться будем потом.

Очевидно, выкручиваться придется самостоятельно. Попытался обратиться к манну — бесполезно. Эта возможность явно на ближайшее время прикрыта. По ощущениям, будто попытался продавить кирпичную стену: упирайся — не упирайся, результата не будет, только устанешь. Даже в транс войти не удалось, зато закружилась голова, и я чуть не рухнул под ноги легионерам. А, впрочем, зачем я удержался? Легионеры растянулись, и расслабились. По крайней мере, в отношении нас — по сторонам-то смотрят внимательно, с оружия рук не убирают, но ни меня ни девушку за опасность уже не воспринимают. Оглянулся на напарницу, за что получил тычок стволом прямо в рану на спине. Больно адски, но главное я увидел: Кера смотрит на меня, она готова действовать, как только получит хоть малейший намек. Что ж, тогда самое время. Очередной раз спотыкаюсь, получаю новый тычок в спину, и, не удержавшись падаю. Естественно, это конвоирам не понравилось.

— Поднимайся, тля, — тот легионер, что шел за мной, пнул меня в живот, видимо рассчитывая, что это придаст мне бодрости. Не помогло. Наоборот, меня только вырвало ему на сапоги, и я не могу сказать, что приложил серьезные усилия, чтобы это случилось. Такая оказия привела легионера в ярость, удары посыпались один за другим, куда попадет. «Пожалуй, перестарался», — подумал я. — «Этак он меня насмерть забьет». Мне пока удается только беречь голову и печень, потому что голова — это мой самый ценный орган, а удар по печени может вырубить не хуже, чем по голове. Если удачно попадет.

Сквозь круги в глазах вижу, как Сцевола бежит к нам. Сейчас он оттащит слишком горячего легионера, суета прекратится и все мои мучения окажутся напрасны. Нет, это мне не нужно. Чуть раскрываюсь, позволяя солдату, наконец попасть ногой, куда он целился — мне в брюхо. Всем телом висну на ноге, легионер, не ожидавший сопротивления, валится на меня, я с наслаждением вколачиваю колено ему в пах, одновременно изо всех сил мысленно кричу Кере. Богиня начинает действовать в самый нужный момент — когда мимо нее пробегает Сцевола. Как и ожидал, путы ее не задержали, пинок вышел такой, что лейтенанта подбросило и сломанной куклой впечатало в стену дома. Все это отмечаю краем сознания — созерцать некогда. Выдернуть руку из веревки, нащупать револьвер у легионера в кобуре. Хорошо, он не особенно сопротивляется, занятый дивными переливами боли в животе и между ног. Рука натыкается на деревянную рукоять как раз в тот момент, когда лейтенант начинает свой полет. Выдергиваю ствол, откатываюсь в сторону от солдата, взвожу курок и стреляю в первого противника — того, который уже навел на меня винтовку. Задержаться и встать некогда, я опять кручусь и вовремя — в то место, где я находился только что, попадают две пули. Желающих меня подстрелить становится все больше. Снова взвести курок нет времени, я, мысленно воплю от злости: вот какого черта револьвер не самовзводный?!

Кера где-то там, в десяти шагах и бесконечно далеко. Краем глаза вижу, как она, будто танцуя, уклоняется от выстрелов. Наверное, это красиво, но я понимаю — от нее помощи не будет, она просто не успеет. Первый успех развить не удалось, солдаты быстро пришли в себя, в кучу не собираются, наоборот — расходятся, и почти непрерывно стреляют. У богини феноменальная реакция, и она избегает ранений, но и напасть уже не получается. Скоро у бойцов кончатся патроны, и тогда она отыграется, но у меня этого времени нет: меня тоже обступают солдаты, а я даже встать не успел — так и катаюсь по земле, как червяк на сковородке, и жив пока только потому, что стреляют солдаты откровенно хреново. Впрочем, это ненадолго. У меня уже и сил нет изворачиваться. Все. Я прекращаю ползать, и меланхолично хватаюсь за так и не выроненный револьвер. Может, прихвачу еще кого-нибудь, и довольно на этом. Вижу, как в очередной раз передергивает скобу настырный легионер, который уже дважды ухитрился промазать. Пожалуй, этот подойдет, а вот следующего уже точно не успею. Навожу ствол на приглянувшегося солдата, и наблюдаю, как у него из головы вылетает фонтан крови, затем то же происходит со следующим, да и вообще солдаты вокруг меня почему-то падают с дивной регулярностью. Некоторые начинают убегать — бесполезно, мои спасители не дают им и шанса. Всего через несколько секунд все кончено, перестрелка затихает.