– Ваше Святейшество, мы привели человека… чужака. У него… нет Символа Веры.

Флэш, который не думал горбиться по примеру всех остальных, прекрасно видел, что и бесконечные приветственные словеса, и краткое изложение сути дела произносились в абсолютно пустой комнате. В кабинете было так же мрачно, как в коридорах, стены драпировали тяжёлые тёмные портьеры. Но никого, с кем можно было бы говорить, не наблюдалось. Может, эти фанатики считают своё Святейшество каким-нибудь невидимым воплощением?

Но Уэсли ошибся. Одна из портьер отодвинулась, открыв окно, из которого хлынул полуденный свет этого мира – сероватый, но вполне достаточный для того, чтобы разглядеть низкорослую фигуру, скрывавшуюся до того в тени в глубине кабинета. На Его Святейшестве тоже был серый балахон, но без капюшона. На шее блестела толстая цепь с подвешенным к ней тяжёлым металлическим шаром, ощетинившимся во все стороны острыми разнокалиберными шипами. Символ Веры.

– Приветствую моих прихожан!

Его Святейшество рассчитанным движением отступил от окна, давая пастве возможность лицезреть свой облик уже без сопровождения световых эффектов, в более «земном» виде.

– Приветствую и тебя, чужак…

Его Святейшество глянул на Уэсли в упор. Зелёные немигающие глаза. Мелкие черты лица, тёмные волосы… Губы, готовые изогнуться в улыбку. Мьют.

Один из прихожан хотел что-то сказать, но Его Святейшество предупреждающе взмахнул рукой:

– Я желаю говорить с чужестранцем. – Он пристально посмотрел в лицо Уэсли. – Как твоё имя?

Флэш назвался.

– Ты пришёл издалека?

Уэсли ответил утвердительно, хотя, как он сам считал, это было не совсем верно.

– И ты не посвящён в Веру? У тебя действительно нет Символа?

– Нет, не посвящён.

– Полагаю, ты пришёл к нам именно затем, чтобы Веру обрести? – продолжал Его Святейшество. – Надеюсь, ты понимаешь: это – главное в жизни каждого человека.

Флэш решил, что пора заканчивать с этой комедией. Наверное, с такими фанатиками стоило бы держаться осмотрительно… Наверное, стоило бы.

– Нет, я здесь не для этого. И не считаю, что это в жизни главное.

На миг в комнате повисла мёртвая тишина. Верующие, не переставая шептавшие вполголоса молитвы, запнулись на полуслове и замолчали. Лицо Его Святейшества исказилось гневом и, кажется, страхом. Но лишь на миг – он тут же справился со своими эмоциями и тихо произнёс:

– Вон с глаз моих, безбожник. Прочь из Храма. И из города.

Верующие не стали испытывать судьбу и ждать, исполнит «безбожник» высочайшую волю или нет, и поспешили на деле доказать свою преданность, не побоявшись даже оскверниться прикосновением к святотатцу. Подхватив Флэша под руки, они попятились к выходу, умудряясь при этом ещё и кланяться. За дверью, где риска повернуться спиной к Его Святейшеству уже не было, дело изгнания еретика пошло проще. А на улицах его и вовсе можно было то и дело поторапливать, чтобы он убирался поскорее.

Всё, что Уэсли видел в четвёртой лабрисфортской «параллели», он позже определили про себя одним словом: крушение. Несмотря на то, что поначалу такого исхода ничто не предвещало.

Город, в котором он побывал уже трижды, на этот раз выглядел преобразившимся – куда новее и современнее. В нём появилось много высотных зданий, огромные световые рекламные щиты и видеоэкраны, целые потоки транспорта, и даже что-то, что Флэш сначала принял за футуристические скульптуры – но, как стало ясно позже, это были автоматы не совсем понятного ему назначения. И чем дальше он шёл, тем больше попадалось на пути такого, чего нельзя увидеть в городах его мира.

Жители поднимались по лестницам, делали шаг под огромные кольцевидные арки – и исчезали. Наверное, это какой-то новый вид транспорта, который позволяет мгновенно перемещаться в пространстве. Уборку улиц проводили машины, которыми люди или не управляли вовсе, или управляли дистанционно. Экраны Интернет-киосков и платёжных терминалов представляли собой голограммы.

Поначалу на Уэсли этот мир произвёл почти благоприятное впечатление. По крайней мере, он оказался гораздо дружелюбнее к чужому, чем прошлые три. Не происходило ничего ужасного, горожане не обращали на Флэша особого внимания и не спешили хватать его и куда-то тащить. Он просто гулял по улицам, и это было даже интересно. Вот только обилие техники, агрегатов, компьютеров и прочих машин самого разного назначения казалось всё-таки несколько чрезмерным.

«Глупости, – посмеялся Уэсли сам над собой. – Это параноидальный страх перед технологией. Нас приучили бояться машин – потому что нельзя исключать возможности, что однажды они станут умнее своих создателей. А значит, сразу захотят независимости и начнут методично стирать человечество с лица земли. Старый добрый научно-фантастический сюжет».

Любопытства ради Уэсли стал заходить в магазины, кафе, пару остановок проехал на местном аналоге автобуса – благо, на сей раз в кармане у него обнаружилась пластиковая карточка, которой можно было рассчитаться за любой товар или услугу. Продавцами и официантами оказались роботы, а в автобусе не было водительского места. Машину вёл компьютер.

Напоследок Флэш решил заглянуть в парикмахерскую. Стричься он совсем не собирался, но хотелось узнать, остался ли там человеческий персонал. Как выяснилось – нет. Любые услуги по стрижке, укладке окраске и прочему, что ещё можно сотворить с волосами – выполняли машины. Донёсшийся из динамика голос поинтересовался у нового посетителя, чего он желает, едва Флэш переступил порог. Но Уэсли сказал, что зайдёт в парикмахерскую позже – он забыл, что у него назначена встреча.

– Очень жаль, но ждём вас в другой раз, – вежливо откликнулся голос. – До свидания.

Выйдя на улицу, Уэсли обратил внимание, что уже смеркается. Это тоже было ново. Три прежних «путешествия» он совершил при свете дня.

Вскоре зажглись фонари, неоновые рекламы засияли ярче, одно за другим стали освещаться окна в домах. И вдруг, совершенно неожиданно, свет принялся мигать, как будто начались перебои с электричеством. «Может быть, у них здесь всегда так?» – мелькнула в голове нелепая мысль. Нет, такое, конечно, невозможно.

Это было ясно и по тому, как повели себя люди. Со всех сторон послышались взволнованные возгласы, кто-то остановился, кто-то, наоборот, побежал. С каждой минутой тревожное настроение нарастало.

А свет продолжал то гаснуть, то зажигаться снова. Потом прямо над головами прохожих заискрили провода. Раздались крики, сразу десятка два народу ринулось по улице, поднялась паника.

Это людское течение увлекло Уэсли за собой, ни малейшего шанса выбраться из него не было. Он побежал вместе с остальными, и вскоре увидел, что во многих домах вспыхивают пожары.

На дорогах начали сталкиваться автомобили, появлялись огромные пробки. По тротуарам потекли целые реки воды – наверное, неподалёку прорвались водопроводные трубы. Послышался грохот. Уэсли решил, что где-то взрываются газопроводы.