– А мы че, мы в разбойников играли! – басил знакомый до боли голос. С таким не в разбойников играть, а мешки ворочать, причем обязательно с динамитом или ворованные, а то образ будет не завершенный.

– Ну правда! – вторил голос помоложе. Тоже знакомый.

Тонкий нарочно уставился на шофера. Шофер уже поменял колесо, отогнал тетин «Жигуль» на обочину и теперь заводил милицейский. «Предатель!» – червячок вернулся на свое место под ложечку и начал жрать с новым аппетитом. Ну да, там, на склоне оперативники вывели из пещеры Петруху, Федьку и еще ребят, человека три-четыре. Они и их родители будут рады узнать, кому обязаны своим утренним счастьем.

– Отойдите, ребят! Я спускаюсь! – крикнул шофер. Тонкий с Ленкой отошли, машина резво рванула вниз.

– Там моя «Део» в кустах, на двух отвезем! – Еще один знакомый голос, на этот раз – Доктор Ливси. А Тонкий-то мчался к нему среди ночи! Интересно, он еще вечером приехал или тетя вызвала его ночью, и Доктор просто разминулся с Тонким? Какая разница?!

Милицейский «жигуль» скрылся под горой. Ничего, через минуту покажется, уже полный, до отказа набитый пещерными жителями. Интересно: их повезут по домам, чтобы допросить при родителях с полной порцией унижения, или сразу в отделение? Наблюдать то и другое хотелось меньше всего. Тонкий отвернулся от склона и выдал:

– Пойдем, Лен, купаться.

Но сестра ночью по пещерам не скакала, малолеток не закладывала, совесть ее была чиста, как ее помыслы и слова:

– Ты че, опух?! Сейчас их увезут, тетя вернется и первым делом начнет нас искать.

– Зачем?

– То есть?

– Да я вчера весь вечер вас искал…

– Не выдумывай, брат, ты еще за ночные прогулки не получил «благодарность». Тетю дождемся, схлопочем и пойдем, куда хочешь. Все будет хорошо.

Тонкий хмыкнул:

– Схлопочем? Тебе-то за что?

– За компанию. Отойдем лучше.

Они отошли и вовремя. В гору поднимался кортеж, возглавляемый милицейским «жигулем». Тонкий не ошибся, «жигуль» действительно был набит детьми. Тонкий увидел Федьку и двух пацанят его возраста. За «жигулем» ехал Доктор Ливси с собакой на своей машине. Он вез Петруху и еще одного пацана. Тонкий машинально отметил, что кого-то не хватает на этом празднике жизни. Только никак не мог взять в толк: кого?

Кортеж выехал на дорогу и поехал себе. Тонкий смотрел им вслед, пока машины не стали точками, а тетя Муза не положила руку ему на плечо:

– Ну и чем вы объясните свое безобразное поведение, молодой человек?

– Это, по-твоему, безобразное? – огрызнулся Тонкий. – Я полночи на одной ноге скакал.

– Ценю, – ответила тетя. – А зачем?

– Чтобы поймать этих наркосборщиков.

– Поймал?

– Угу.

– Тогда давай сюда свою коленку.

Тетя порылась в багажнике, нашла аптечку, кивнула Тонкому на траву, садись, типа. Тонкий сел, послушно вытянув ногу. Коленка была зеленовато-синей с прочернью, и немного охровых пятен для антуража. Красота, только болит, зараза. Тетя осторожно ощупала ногу и выдала:

– А ты знаешь, что у тебя перелом?

– Нет, – обозлился Тонкий. – А ты?

– Я тоже не знаю, – невозмутимо ответила тетя. – Но подозреваю, что это так. И кому-то надо в больницу.

Тонкий расстроился. Нет, правда. Как начинающий оперативник он понимал, что нельзя, нельзя сейчас оставлять пещеру гоминида без присмотра. Милиционер с ним приехал только один, он и увез всех, кого нашел. Но самого-то главного не поймали! Кто владелец поля? На кого работали дети?! Может быть, что это Петруха, но… поле, господа, большое. Засеять его может кто попало, а вот заставить кучу детей работать на себя и никому не говорить может, извините, не каждый. Петруха, конечно, противный, но организовать такую плантацию ему наверняка слабо. Не говоря уже о том, что ночной гость нимало не похож на Петруху. Да и где это видано, чтобы хозяин сам собирал урожай на своем поле, подставлял себя под статью. Он лучше детей подставит: они маленькие, их не посадят. Нельзя сейчас оставлять пещеру без присмотра, нельзя. Может быть, через час сюда явится ни о чем не подозревающий хозяин – а нет никого! Всех повязали. Глянет на такое дело – и только его и видели. И никогда его никто не найдет, потому что: как? Надо ждать. Устроить засаду и ждать. А тут, пожалуйте в больницу – ерунда какая-то! Тонкий спросил без обиняков:

– А хозяин? – Тетя поймет, тетя умная.

И умная тетя поняла:

– Без тебя разберутся. Мне, если хочешь знать, велено собирать монатки и уезжать вон, не отсвечивать тут. Так что уедем в любом случае.

Тонкий не поверил своим ушам:

– Как уезжать? Ты же им помогала, и вообще…

Тетя вздохнула:

– А я-то думала, ты все понимаешь. Давай, поднимайся, ковыляй к машине. Без разговоров!

Тонкий поднялся и поковылял к машине. Нет, не обиделся на этот раз. А чего обижаться, тетя права. Если мы не хотим спугнуть хозяина плантации, то мы должны смотаться отсюда подальше, независимо от того, кто там помог следствию. Все правильно, господа, все так. Тетя права. А Тонкий просто обиделся, вот и не подумал сразу.

Он привычно плюхнулся на заднее сиденье и зарылся в покоцанный спальник. В больницу так в больницу, если все равно уходить надо. Да и нога болит. Машина ровно шла по асфальту, Тонкий тут же задремал. Имеет право, после бессонной ночи. Ленка врубила плеер на полную катушку, но такая ерунда не могла помешать здоровому сну.

Здоровому сну смог помешать рывок, визг тормозов и тетин вопль:

– Куда тебя несет, камикадзе!

– Прошу прощения, – ответил покладистый мужской голос. – Но мне очень нужно в город, а здесь и так ни одной машины, да еще не останавливается никто.

– Конечно, раз нет ни одной машины, – оскорбилась тетя.

– Вы меня не так поняли… – голос замялся. – Я хотел сказать: машин мало и ни одна не остановится, чтобы подвезти такого, как я. Но мне очень нужно, правда. – Голос помолчал и добавил:

– Я не пьян.

Тонкому стало любопытно: кто такой просится в машину, кидаясь под колеса и ссылаясь на то, что его-бедолагу никто не хочет подвозить. Он открыл глаза и увидел своего старого знакомого.

Кротко опустив глаза, позвякивая бутылками в авоське, у машины стоял Семеныч. Бомж Полевой. Тот самый, который «Бутылочки не выкидывайте» и «Тетя за рулем – катастрофа». И тот, что у моря, и тот, что поторапливал Петруху на плантацию, а с утра уже махал ручкой Тонкому, проезжающему на милицейской машине… Тонкий хмыкнул про себя: припомнить ему, что ли, насчет тети? Чтобы дядю ловил? Потом подумал, не, тетя Муза сама разберется, кого в машину сажать, а кто пешком прогуляется. А его дело тонкое – спать, пытаясь абстрагироваться от всего происходящего. В больнице не дадут: рентген, перевязки, все дела – фиг поспишь. Будешь сидеть и орать, как в больнице и положено.