Несколько мероприятий организуют в огромных залах мест общепита, куда умудряются пригласить в разные дни и в разное время тысячу и более человек. Заезжать за Родиком каждый раз в гостиницу, вероятно, не входило в планы Султона. Родик же, наоборот, хотел иметь «запасной аэродром», зная, что уготованная ему роль в основном состоит в почти круглосуточном поглощении неимоверного количества пищи, спиртных напитков и чая.

Все продвигалось согласно жестким законам восточной свадьбы. На третий день Родик уже не мог есть, постоянно ощущая в раздутом животе непереваренный комок плова. Его мучила изжога, но, начиная с раннего утра, он, сознавая свой долг и не желая никого обидеть, пил из пиалок надоевшую водку и говорил несвойственные ему длинные, путаные тосты. Уже добрая половина жителей Ленинабада и Чкаловска знала его в лицо и при встрече кидалась обниматься и целоваться, как с родным. Наконец наступил день официального бракосочетания и чествования молодых в относительно узком кругу близких родственников и почетных гостей. Завершение свадьбы близилось.

Родик к этому моменту уже ничего не соображал и в разгар ресторанного веселья, забыв и не понимая, что находится на мусульманской свадьбе, заказал оркестру играть фрейлакс, в народе по-одесски называемый «семь-сорок». Более того, он снял пиджак и, оставшись в безрукавке, заложил пальцы за отвороты и пустился в пляс. Самое удивительное, что большинство гостей его поддержали — то ли не разобравшись, то ли из уважения. А может быть, под воздействием русской водки в таджиках проснулась любовь к евреям.

Утром следующего дня Окса и Сергей Викторович, слегка пожурив Родика, предложили подумать об отъезде. Окса не на шутку опасалась за его здоровье, и на это была масса причин.

Родик не возражал, осознавая, что прекратить это безумие необходимо как можно быстрее. После вчерашнего его сильно тошнило. Однако Султон и несколько десятков его родственников, приехавших в гостиницу, узнав о таких намерениях, воспротивились и пригрозили закрыть силами ГАИ выезды из города. Оказывается, надо было ехать смотреть простыню невинности, а потом, если все в порядке, снова праздновать и совершать какие-то действия, не доступные пониманию Родика.

— Родион Иванович, давайте договоримся так, — предложил Султон. — В среду утром мы вас проводим. Рекомендуем вам по дороге посетить мазоры[29]в Зеравшанской долине. Вы будете ехать практически мимо. Силы к вам там вернутся, здоровье поправится.

— Хорошо, Султон Салимович, — согласился Родик, не видя другого выхода. — А что это за мазоры?

— Это такие места, где похоронены святые люди. Человек может попросить там Бога о чем угодно, и он обязательно исполнит его желание. Кроме того, человек во всех случаях получает там дополнительную жизненную энергию, — пояснил Султон. — Сергей Викторович, вы знаете эти наши достопримечательности в Матчо?

— Да, конечно, но они не так легко доступны на машине, особенно Абу Мусо Ашгари.

— Мы недавно ездили. Дорога от Айни вполне приличная. Родиону Ивановичу будет, наверное, интересно посмотреть и наскальные рисунки… — заметил Султон, зная тягу Родика к экзотическим древностям.

— Все, программу наметили и будем жестко ее выполнять, — заключил Родик, заинтригованный предложением и надеясь на скорое освобождение из рабства. — Дополнительная жизненная энергия мне точно уже нужна.

Восхищение невинностью невесты не имело границ в выпитой за это водке. В пьяную голову Родика все время забредала мысль о том, бывают ли вообще на восточных свадьбах бракованные невесты и что тогда происходит. Он затеял по этому вопросу целую дискуссию, перешедшую в спор. Мнения разделились, но все сходились в одном: бизнес по восстановлению невинности в Таджикистане процветает, и хотя молодежи на эту невинность наплевать, однако традиции нарушать никто не хочет, найти же невинную девушку почти невозможно. Долго обсуждали технологию восстановления невинности. В конце концов все сошлись на том, что проще, а главное дешевле, брать с собой в постель в первую брачную ночь лягушку, кровь которой почти неотличима от человеческой. Выпили за лягушек и на этом завершили затянувшийся спор.

Родик вдруг почувствовал, что у него открылось второе дыхание, — организм начал всасывать водку, как пчела нектар, тяжесть в желудке прошла, и впервые за последние дни появился аппетит. Выпив еще и обильно закусив, он решил, что не хочет возвращаться в Душанбе. Всех, кроме Оксы, это страшно обрадовало, и застолье разгорелось с новой силой.

Все же утром в среду они двинулись в путь… В Ура-Тюбе, несмотря на сопротивление Родика, Сергей Викторович настоял на посещении председателя райисполкома. Оказалось, что он откуда-то заранее знал об их приезде и накрыл шикарный стол, достав даже армянский коньяк «КВВК».

Обсудили свадьбу, похвалили родителей, невесту, жениха. За всех выпили и с большим трудом, ссылаясь на трудности дороги, покинули Ура-Тюбе и устремились в горы. Это всколыхнуло в Родике массу неприятных воспоминаний и ощущений.

Однако то ли он привык к горным ужасам, то ли работал принцип старпома Володи с «Поповки», но до Айни они доехали без проблем. Погода стояла солнечная и для ноября вполне теплая. Свернули на дорогу, ведущую к самому святому, как пояснил Сергей Викторович, месту Таджикистана, находящемуся около кишлака Дихауз, где похоронен ученый Абу Мусо Ашгари, почитаемый во всем мусульманском мире сподвижник Пророка и друг очень симпатичного, по мнению Родика, деятеля ислама — Али. По пути предполагали остановиться еще в трех местах захоронения известных поэтов древности, а также посмотреть наскальные рисунки, которым, по рассказам, тысячи лет. Родик к датировке относился скептически, зная, что установить, когда долбали камень, практически невозможно, но посмотреть все равно стоило.

Сергей Викторович увлекательно рассказывал о древней истории этих мест, проявляя завидную эрудицию, что очень нравилось Родику… Неожиданно солнечные лучи прорезали струи ливня, а через несколько минут все вокруг потемнело. Дорога вмиг превратилась в грязный поток, а щетки не успевали справляться с обрушившейся на лобовое стекло водой. Включили фары, но это почти не помогло. Видимость была не более двух-трех метров. Пришлось остановиться.

— Надо поворачивать назад, — сказал Сергей Викторович. — Похоже, Аллах не хочет, чтобы кто-то из нас или все мы посещали святые места. Есть предание, что не каждый готов для хаджа, который мы запланировали. Таджики совершают перед этим специальные очищающие процедуры, а мы гуляли и пьянствовали.

— Это мистика, Сергей Викторович, — заметил Родик. VI ы с вами атеисты и верить в это не должны. Другое дело, что не ровен час на что-нибудь наедем или куда-нибудь провалимся. Давайте до ближайшего кишлака потихоньку доберемся и там переждем дождь, а потом, если удастся, продолжим путь.

Сергей Викторович осторожно тронулся с места. Колеса слегка буксовали, но машина медленно продвигалась.

Строения появились неожиданно. Кишлак казался будто вымершим. Только в одном из домов, несмотря на дневное время, горел свет. Путешественники заставили себя выйти из машины под струи воды и, чавкая по лужам, вбежать внутрь. Это оказалась чойхона вполне цивилизованного вида, с резными колоннами и расписным потолком.