Подошедшая няня взяла ее. Кейне лучше поиграть, чем высиживать долгий официальный обед!

Однако до обеда еще час, и Фелиша отошла, чтобы постоять рядом с портретами.

Старый художник работал над портретом маленькой Кейны.

Фелишу завораживали все полотна, и особенно одно.

Она не повернулась, когда подошел Кеда.

– Ты улыбаешься!

– Нет.

Они часто спорили об этом, но среди строгих лиц прежних наследных принцев выделялось одно лицо. И дело не только в одеянии. На губах Кеды определенно играла улыбка Моны Лизы, хотя он постоянно это отрицал.

– Улыбаешься, – настаивала Фелиша.

– Мне нравится твое одеяние. – Он постарался сменить тему. – Люблю этот оттенок зеленого.

– Знаю.

– У нас еще сорок минут до начала обеда. Может, посмотрим, как там Кейна?

– Кейна в полном порядке.

– Нужно знать точно, – возразил он, но тут взглянул на портрет и признал собственное поражение. – Я думал о тебе, – прошептал он, и Фелиша едва удержалась, чтобы не повернуться. – И о том, как все было в самолете.

Она наконец сдалась, повернулась и взглянула в глаза человека, которого любила больше жизни.

– Пойдем! – позвал Кеда. – Еще есть время заняться любовью.