Оттуда мы приехали на ночлег в

ТРЕНТО, пять лье. Город немного больше Ажана[258], не слишком приятный и ничего не сохранивший из прелестей немецких городов; улицы по большей части узкие и кривые.

Перед тем как добраться сюда, примерно за два лье, мы въехали в область итальянского языка. Этот город поделен между двумя наречиями, и тут есть городской квартал с церковью, которые зовут Немецкими, и проповедники на обоих этих языках[259]. Что касается новых религий, то после Аугусты о них и речи нет. Город расположен на сказанной реке Адидже. Мы там видели собор, который кажется очень старинным зданием, и совсем рядом с ним – квадратную башню, которая свидетельствует о большой древности. Видели мы и новую церковь, Богоматери, где проходил наш собор[260]. В этой церкви имеется орган, преподнесенный ей в дар неким частным лицом, превосходно красивый, приподнятый на мраморном подпоре тонкой работы, который украшен многими превосходными статуями, особенно образами поющих детей[261]. Эту церковь построил в 1520 году Bernardus Clesius, Cardinalis, который был епископом этого города и его уроженцем[262]. Раньше это был вольный город под властью епископа и обязанный ему повинностями. Но с тех пор из-за тягот войны с венецианцами они обратились за помощью к графу Тирольскому, и за это он получил некоторую власть и право на их город. Он и епископ оспаривают его друг у друга, но епископ, которым в настоящее время является кардинал Мадруччо, пока сохраняет свою власть[263].

Г-н де Монтень сказал, что особо отмечает граждан, которые, родившись в каком-либо городе, сделались его благодетелями; Фуггеры [например], которым Аугуста обязана большей частью своих красот, потому что они украсили своими дворцами все ее перекрестки, а ее церкви – множеством произведений искусства; а также этот кардинал Клезиус: поскольку, кроме сказанной церкви и многих улиц, отстроенных им за свой счет, он возвел еще прекрасное здание городского замка[264]. Снаружи это не бог весть что, но внутри все прекрасно обставлено, и украшено, и гораздо более удобно для жизни, чем это можно увидеть где-либо еще. Все панели внутри богато расписаны и снабжены надписями, а узорчатая лепнина изрядно вызолочена; пол из обожженной глины, затвердевшей и раскрашенной под мрамор; это частью сработано на наш лад, частью на немецкий, с печами; среди прочих имеется одна из обожженной глины, затемненной под бронзу, с изображениями нескольких знаменитых персон, которые получают огонь в свои члены, а два-три возле стены изливают воду, которая приходит сюда из источника, бьющего во дворе, довольно низко; это прекрасная работа. Мы видели также среди прочих потолочных росписей ночной триумф с факелами, которым г-н де Монтень очень восхищался[265]. Тут есть две-три круглые комнаты; в одной имеется надпись, что сказанный Клезиус был отправлен в 1530 году послом на коронацию императора Карла V, устроенную папой Клементом VII в День святого Матиаса; а отправлял его Фердинанд, король Венгрии и Богемии, граф Тирольский, брат сказанного императора; и он, Клезиус, епископ

Трентский, сделанный кардиналом, велел нарисовать на стене вкруг этой комнаты гербы с именами дворян, которые сопровождали его в этой поездке, примерно с полсотни, все вассалы этого епископства, и графы или бароны[266]. Имеется также в одной из [этих] комнат потайная дверца, через которую можно ускользнуть в город, минуя ворота. Есть тут также два богатых камина. Это был добрый кардинал. Фуггеры тоже строили, но для собственного потомства[267]; а этот для публики: ибо он оставил этот замок епископам-преемникам как можно лучше обставленным, потратив на мебель, которая до сих пор там, сто тысяч экю; а еще в государственную казну последующих епископов – сто пятьдесят тысяч талеров в звонкой монете; ими хоть пользуются, но не трогая основной капитал, а тратя только проценты с него, вот почему его церковь Богоматери оставили незавершенной, а его самого погребли довольно убого. Среди прочего имеется несколько портретов и много карт[268]. Следующие епископы не пользовались другой мебелью в этом замке; она тут имеется на два времени года, зимняя и летняя, и не может быть отчуждена.

Тут в ходу итальянские мили, пять итальянских равны одной немецкой; а еще тут повсюду считают полными сутками, не деля их пополам[269]. Мы поселились в «Розе», хорошей гостинице.

В субботу после обеда мы уехали из Тренто и проследовали схожим путем через ту же широкую долину, подпертую с боков безлюдными горами, и имея реку Адидже по правую руку. Миновали там замок эрцгерцога, прикрывающий дорогу, как и в иных местах, нам уже попадались другие укрепления, которые господствуют над путями, запирая проход, и очень поздно (поскольку неуклонно продолжали свое путешествие, до сих пор не имея роздыха) прибыли в