гигантских теней зданий, солнечный свет, падающий в переулок, на сутулую спину старика. Я мог рассматривать это весь день.

– Это недешевая книга, – сказала Сисси, вытянув шею, чтобы посмотреть фото вместе со мной.

Я кивнул.

– Знаю. Но я скопил на нее.

Я заплатил ей, а затем ушел искать Лаки, радуясь, что позже смогу вернуться к книге.

Я нашел Лаки устроившейся на полу в разделе поэзии и читающей маленький томик. Я сделал еще один снимок. Она сидела, согнув колени, поднеся книгу к лицу, опираясь на колени локтями.

Это напомнило мне старые фото Мэрилин Монро, свернувшейся калачиком с книгой. В момент, когда она была столь поглощена книгой, что сбросила свой сексуальный образ, отказалась от игры и стала той версией себя, которую скрывала от зрителей.

– Что ты читаешь? – спросил я, присев на корточки рядом с ней.

Она вся была в книге.

– М-м. Сборник стихов Гвендолен Брукс. Я черпаю вдохновение для песен из стихов.

Мы оба застыли. Я постарался сохранить непринужденный тон.

– О, ты и сама сочиняешь?

Она закрыла книгу и постучала ею по колену.

– Да.

Правда? Конечно, не популярные песни. В ходе моего исследования прошлой ночью я выяснил, что ее менеджеры нанимали лучших хитмейкеров.

Чем больше я узнавал, тем больше был заинтригован.

– Круто. Эм, о… боге? – спросил я.

Она уставилась на меня, а потом мы оба расхохотались.

– Я серьезно! – сказал я.

Лаки смеялась так, что люди вокруг начали бросать в нашу сторону неприязненные взгляды. Она прикрыла рот ладонью и через некоторое время смогла прохрипеть:

– Я живу не ради церковного хора, Джек.

Я поднял книгу, которую она уронила, пока смеялась.

– Значит, ты пишешь для себя?

Она кивнула, нисколько не смущаясь и не стесняясь этого.

– Да. Мне нравится. У меня хорошо получается.

Это не было хвастовством или чем-то подобным. Просто… слова человека, который знает, кто он. Зависть пронзила меня, ледяная и внезапная. Редко можно было встретить кого-то моего возраста с подобным пониманием себя.

– Может, однажды услышу одну из твоих песен, – сказал я.

Она вскинула бровь, а потом встала одним плавным, атлетичным движением.

– В этом твоем сказочном будущем, где ты навестишь меня в Сеуле?

Прежде чем я успел ответить, она потянулась и потянула меня вверх. Я удивился, какая она сильная. Когда я встал, мы оказались друг против друга – очень близко.

Я ткнул книгу ей в грудь.

– Хочешь, чтобы я купил тебе и это?

Она взглянула на ее.

– Не. У меня уже есть такая.

– Ты читала то, что уже читала?

– Ага. Когда мне что-то нравится, мне это нравится.

Развернувшись, она направилась в кафе, и почему-то от этих слов мое сердце забилось чаще и мне стало жарко.

Я еще не успел оправиться, а Лаки заорала с другой стороны книжного:

– Мы можем взять этой еды?

Я рассмеялся:

– Тебя невозможно накормить досыта.

– Никогда.

Глава тридцать первая

Лаки

Мы сели пить чай с молоком, фирменное гонконгское блюдо, по словам Джека. Нам поставили тарелку с печеньем, и я взяла одно.

– Расскажи о своих родителях, – попросила я и откусила от печенья. Теперь моя очередь его расспрашивать.

Его глаза распахнулись.

– А ты переходишь сразу к делу.

– Это всего лишь следующий вопрос после «где ты родился», что я уже знаю. – В Лос-Анджелесе. Это совпадение все еще озадачивало меня. – Чем они занимаются? – я помедлила. – Я имею в виду, если они оба еще живы. – Почему я вообще это сказала? Так грубо.

Джек протянул руку и взял печенье, его рука задела мою. Крошечный фейерверк вспыхнул там, где соприкоснулась наша кожа. «Пуф».

Он коротко рассмеялся.

– Да, они все еще живы. Ну, моя мама сидит дома, а папа – банкир, как я уже говорил, – ответил он, закинув печенье в рот.

– О, круто. Тут, кажется, полно банков, – слабо ответила я. Гениальное наблюдение, Лаки. – Как тебе стажировка в банке?

– Ненавижу все это, – ответил он, макая в чай следующее печенье. Его тон был непринужденным.

– Отстой, – сказала я. – Ну, это временно, лишь до колледжа, верно?

Не успев ответить, он опрокинул чашку с чаем на столе, молочная жидкость потекла к краю с его стороны и закапала на него.

Я вскочила.

– О, нет!

Джек раздраженно заворчал и встал, вытирая одежду там, куда попал чай.

– Извини, пойду, вытру это, – сказал он, отодвигая стул.

– Хорошо, – я потянулась к салфетнице, чтобы вытереть стол, и ко мне присоединилась Сисси, подбежавшая с тряпкой. – Спасибо, – с улыбкой сказала я ей.

Она кивнула в ответ.

– Эй, вероятно, ему нужна новая рубашка? – сказала она, полувопросительно, полуутвердительно. – У нас в отделе сувениров есть несколько футболок для литературных фриков.

– О, – сказала я, постукивая пальцами друг о друга. – Я пойду посмотрю.

Отдел с подарками был в углу магазина, словно не желал выделяться среди ценных фолиантов. Я просмотрела стеллаж с хлопчатобумажными футболками, с изображениями винтажных обложек, очков, котов и всего такого.

Я хотела подарить ему что-нибудь дурацкое, но это должно было быть что-то правильно дурацкое. И тут что-то привлекло мое внимание. Одна из известных черно-белых футболок с именем и союзом «и»:

Джо и…

Мэг и…

Бэт и…

Эми…

Я фыркнула. Идеально. Если Джек поймет отсылку к «Маленьким женщинам», я упаду в обморок. А затем выйду за него замуж, будем честны.

Я подняла ее, расправив, и помахала ей, повернувшись к Сисси, которая с другого конца магазина показала мне большой палец. Ха-ха. Туалет был в другом конце узкого коридора, уставленного швабрами и шкафчиками. Я постучала в дверь.

– Эй, Сисси сказала, ты можешь надеть одну из их футболок. Я выбрала для тебя.

Дверь открылась, и на пороге появился Джек, нижняя часть его рубашки была мокрой и в мыльной пене. Он уставился на футболку в моих руках.

– Дай посмотреть.

Я поднесла ее прямо к его глазам, хлопок задел мои губы.

– Круто, правда? – мой голос был приглушен футболкой.

Он в замешательстве уставился на нее.

– Кто все эти люди?

Я расхохоталась, фыркнув.

Он вскинул брови.

Я сунула футболку ему в грудь.

– Всего лишь четыре самые крутые женщины всех времен.

– Не хочу этого знать, – проворчал он и начал расстегивать рубашку.

Я вытаращилась на него.

– Ты что делаешь?

– Переодеваюсь? – он не поднимал взгляда, продолжая расстегивать рубашку.

Не опускай взгляда с его лица.

– Ну,