не представлялось возможным. Так что, поскольку руки у нее были связаны, она подписала контракт сначала с человеком с фотоаппаратом, а потом и с Эйлин Форд. По предложению Б.Т.Б. Эйлин выкупит у него контракт Дженет во избежание дальнейших затруднений. Чтобы всем казалось, что Эйлин на самом деле «открыла» Дженет, Блэкуэлл «случайно» пригласила свою стажерку в клуб «Аист», а Эйлин «случайно» наткнулась на них и «увидела» ее.

Вот Дженет и пришла [32], в том же самом темно-синем клетчатом хлопчатобумажном платье, в котором три недели назад заселилась в «Барбизон». Эйлин вручила ей карту Нью-Йорка и компактную пудру и велела научиться пользоваться и тем и другим [33]. Дженет растерялась, но Лоррейн, у которой было немного свободного времени, вызвалась ей помочь. Позднее она вспоминала, какой увидела тогда Дженет: «высокой блондинкой с широкой улыбкой и отличными зубами: нечто среднее между Голди Хоун и Грейс Келли: бойкость первой и стильность последней». Они провели тот день вместе: Лоррейн обучала Дженет премудростям ремесла, а та болтала о «Мадемуазель». К концу дня поднаторевшая в таких вещах Лоррейн довела макияж Дженет до совершенства, и из приглашенных редакторов «Мадемуазель» она официально стала моделью агентства «Форд».

* * *

В «Барбизоне» Грейс Келли с некоторой завистью наблюдала, как Каролин обретает финансовую независимость; она не разбогатела, но зарабатывала достаточно, чтобы заплатить за неделю, а также обедать и ужинать в городе или в кофейне и покупать всякие штуки, которые нужны моделям, чтобы хорошо выглядеть. Хотя ей не о чем было беспокоиться: номер в «Барбизоне» оплачивали родители – всегда полностью и вовремя – Грейс тоже хотелось бы знать, сможет ли она себя обеспечивать. И если бы только Каролин; многие другие зарабатывали на потребностях Мэдисон-авеню в стройной фигурке и смазливой мордашке. Рекламный бизнес был одним из самых быстрорастущих. Каролин понимала, что нужно Грейс – финансовая независимость не была необходимостью, но являлась потребностью, – и убедила ее попробовать себя в качестве модели. За благопристойной и довольно скучной одеждой и вечными очками с толстыми стеклами Каролин разглядела красавицу. Так что она посоветовала ей сходить к Эйлин Форд, где Грейс, присев на красный диван, ждала вердикта. Который оказался не в ее пользу.

Эйлин решила, что «мяса на костях многовато» и что внешность Грейс слишком заурядно-коммерческая и не соответствует высоким стандартам агентства [34]. (Позднее Эйлин скажет, что это была самая большая ошибка в ее карьере.) Так что Грейс пошла обратным путем и отправилась от Эйлин Форд в агентство Пауэрса, который тут же нанял ее. Впоследствии Эйлин делала вид [35], что «ее девушки рекламируют красивую одежду, а не „продукт“», и она отказала Грейс Келли потому, что та «снялась в рекламе спрея от насекомых и сигарет». На самом же деле это были первые коммерческие съемки Грейс Келли [36] в качестве модели агентства Пауэрса – куда она ушла после того, как Эйлин решила, что на ее костях «слишком много мяса».

Возможно, Грейс нужно было лишь подыграть эго Эйлин так же, как это сделала знаменитая Долорес Хокинс, сделавшая себе имя до того, как прийти в агентство «Форд»; а значит, Эйлин не смогла бы сообщить всем, что «открыла ее». Ей это не понравилось, и Долорес было отказано [37] с формулировкой «лишний вес» (49 кг). Долорес пожала плечами. Она разбиралась в бизнесе и в работавших там людях. Неделю спустя она вернулась к Эйлин и заявила, что сбросила вес (чего она не делала). Больше ничего сказано не было. Она позволила Эйлин сохранить лицо. В 1957 году, между переездами из квартиры в квартиру, Долорес какое-то время жила в «Барбизоне», и однажды прямо к входу доставили новенький светло-серый «Тандерберд» с открывающимся верхом и бантом на откидной крыше. Бессменный Оскар разгонял зевак.

Пока Долорес Хокинс проводила уик-энды на ферме на севере штата Нью-Йорк, где ее родители разводили лошадей, Дженет Вагнер наслаждалась «плюшками» работы модели в Нью-Йорке. Она часто – но явно недостаточно, о чем позже сожалела – ходила с подругой Лоррейн в знаменитый клуб «Аист», где после еды вместо счета официант приносил небольшой подарок: чаще всего флакончик духов или помаду, с запиской «комплимент от заведения». Дженет подружилась еще с одной топ-моделью Эйлин Форд – Лили Карлсон. Ростом 181 сантиметр и со шведскими корнями [38] (ее отец был пастором лютеранской церкви в штате Айова; проповеди часто велись на шведском), Лили прославила агентство, подписав с ним контракт почти сразу же после открытия. Она пришла в модельный бизнес поздно, будучи старше двадцати пяти, после того как ее муж потерял работу во время Великой депрессии, но под руководством Эйлин быстро добилась головокружительного успеха. В знаменитой журнальной фотографии 1947 года «Двенадцать красавиц» фотограф Ирвин Пенн поставил Лили в центр композиции так, точно снимал ее одну, залитую собственным отраженным светом, в белом платье с рюшами до пола.

Лили представила Дженет Вагнер Гите Холл, еще одной знаменитой нью-йоркской модели и актрисе шведского происхождения. В восторге от возможности быть в ее обществе, Дженет приняла предложение богатого бойфренда Гиты провести уикэнд в его особняке в Саутгемптоне, на Лонг-Айленде – там, куда съезжались на лето все баснословно богатые. Но Гита, которую Дженет потом назовет «главной проституткой в городе» [39], умолчала о том, что кузен бойфренда был уже там, ожидая Дженет и уик-энда, наполненного сексом. Дженет растерялась и, когда той ночью он вошел в ее комнату, резко села в кровати и в ужасе, путаясь в попытках найти правильные слова, нервозно пояснила, что никогда не спала с мужчиной: услышав это, кузен расхохотался. Девственность не только веселила его, но и, по счастью, автоматически отвращала.

Возможно, Дженет была неискушенной для мира, притворявшегося добродетельным, даже пуританским, но за закрытыми дверьми куда более сложного. Вероятно, со своими представлениями, ограниченными Гейлсбургом, штат Иллинойс, она и вправду оказалась слишком наивной и неопытной. Но поскольку 1950-е полнились противоречиями, особенно по части женской сексуальности, внешность могла обманывать. Те, что казались чистенькими и приличными, могли открыться с неожиданной стороны, а откровенно сексапильные могли скрывать наивность и девственность, как Дженет. Бесспорно, Грейс Келли стала олицетворением идеальной женщины десятилетия [40], впоследствии этот имидж закрепился за ней после образа Лизы Фремонт, утонченной и умной современной дамы, ждущей своего мужчину в хичкоковском «Окне во двор».

Однако Грейс Келли, навечно ставшая символом красоты и чистоты, обожала танцевать в коридорах «Барбизона» под гавайские мелодии, питая слабость к тому, чтобы делать это топлес, шокируя соседок. Ходило множество слухов о ее неуемных сексуальных