Оглядевшись по сторонам и не найдя даже приличного «цыбарика» – пепельницы здесь опустошались уборщицами слишком регулярно и часто, Стас плюхнулся на диванчик у окна и решил подождать – вдруг заглянет подымить побратим-курильщик, у которого можно будет стрельнуть сигарету? Но примерно через минуту в курилку зашла их официантка и, улыбаясь, достала из кармана халата пачку сигарет. Вытряхнув их до половины отработанным щелчком, она подала пачку донельзя обрадованному Крячко. Закурив, он некоторое время сидел, блаженно зажмурившись, после чего, дабы выразить признательность своей визави, бережно взял ее чистенькую руку с ухоженными ногтями и поднес изящные пальчики к губам.

Смеясь, та отрицательно помотала в воздухе рукой с дымящейся сигаретой и, в довершение этого погрозив ему пальчиком, что-то сказала по-португальски. Даже не понимая чужого языка, Стас сразу же уловил суть сказанного ею: «Я не из тех, кто вешается на шею первому встречному мужчине! Ты всегда такой поспешный? Ай-яй-яй! Нехорошо!..»

– Ну, что ты, что ты! – сказал он по-русски, с покаянной улыбкой разведя руками. – Как я могу о тебе думать плохо? О такой изысканной, интеллигентной, умной и женственной? Это был всего лишь знак моего восхищения. Кстати, как тебя зовут? Меня – Станислав. Можно просто – Стас… – ткнул он себя в грудь пальцем.

Судя по всему, сказанное им девушка тоже поняла вполне и, в свою очередь, указав на себя, сообщила:

– Зелма…

Она что-то добавила еще, и Крячко, некоторое время понапрягав извилины, догадался, что девушка пеняет ему за его излишне щедрые комплименты. «Вы, мужчины, так любите кружить нам, бедным женщинам, голову своими словами, подарками, всякими сумасшедшими поступками! А потом… Потом, добившись своего, сразу же забываете…» – явствовало из интонаций ее голоса и немного грустного оттенка улыбки.

– Нет, нет! – категорично поспешил заверить Станислав. – Плохого в отношении тебя не замышляю. Вот те крест! Просто давай будем друзьями?.. Дружба-фройндшафт! – припомнив еще одно слово из немецкого, провозгласил он.

– Си! – охотно согласилась Зелма, что-то рассказывая, скорее всего, о своей жизни и работе.

Насколько смог догадаться Стас, она поведала ему о своем неудачном замужестве, о том, как ей сейчас бывает одиноко, о ворчливом и придирчивом шефе, который почему-то к ней придирается больше всех.

– Да понятно, почему к тебе придирается этот козел! – Крячко солидарно тряхнул крепко сжатым кулаком. – Небось глаз положил, скотина, а ты на уступки не идешь. Ну и правильно!

Указав на его правую руку, она изобразила, как будто поправляет кольцо на своей руке. Сразу же уразумев суть вопроса, Стас огорченно отмахнулся.

– Был женат… – горемычно вздохнул он. – Ай эм детектив, ну, сыщик, значит. Дома постоянно нет, все время в разъездах, все время – кх! Кх!.. Пиф-паф!.. Того гляди, привезут домой в деревянном «макинтоше». Какой бабе это понравится? Вот и разбежались…

Их разговор, где непонятные друг другу слова дополнялись жестами, взглядами, вздохами, улыбками, был прерван появлением в курилке троих дюжих африканцев. Как сразу же понял Крячко, это были нелегалы, задержанные пограничниками и помещенные сюда на обследование. Закурив, негры некоторое время молча смотрели на собеседников. После чего самый рослый, с мощными руками, напоминающими рычаги паровой машины, сев рядом с Зелмой и бесцеремонно положив ей руку на плечо, что-то пренебрежительно обронил в адрес Стаса.

Ни Крячко, ни Зелма его не поняли, но обоим сразу же стало ясно, что тот имеет в виду. Как видно, везде и всюду привыкнув доминировать, он уведомил «бледнолицего хлюпика» в том, что тот может выметаться из курилки, а девушка с этого момента будет общаться только с ним.

– Слушай ты, макака дрепаная! – ничуть не заботясь о политкорректности своих высказываний, Станислав мгновенно вскипел, как перегретый чайник. – Я сейчас твою тупую башку об эти стены отрихрую! Понял, чмо?

Что такое tchmo, негр не знал, но сразу же понял, что здесь с его силой и мощью считаться не желают. А ведь он не кто попало, а крутой парень, который несколько лет подряд на акватории Атлантики у нигерийского побережья в составе пиратского экипажа успешно грабил всевозможные суда. И там эти бледномордые хлюпики не рисковали ему противоречить, а сразу же послушно выполняли любой его приказ. Не говоря уже о своих соплеменниках, которым он вообще, не церемонясь, мог приказать привести к себе на ночь хоть горячо любимую жену, хоть даже юную отроковицу-дочь.

Тоже вскочив на ноги, африканец со всей своей силой выбросил крепко сжатый кулак, целясь «хлюпику» в переносицу. Но – о силы небесные! – кулак ушел в пустоту, зато в сплетение негра впечатался встречный удар. Да такой неласковый, что у бедолаги мгновенно перехватило дыхание и сразу же отпала всякая охота демонстрировать свои мускулы. Но тут же последовал еще один удар в челюсть, который заставил его кувыркнуться в угол.

Испуганно вскрикнув, Зелма выбежала из курилки и помчалась к охраннику, звать того на подмогу. Тем временем приятели верзилы, оправившись от первоначального шока, ринулись тому на подмогу. Но их численный перевес в данном случае ничего решить не мог. И уже по той простой причине, что их главарь сделал непростительную для себя, можно сказать, катастрофическую ошибку – попытался унизить Крячко в присутствии понравившейся тому женщины. Если бы в какое-то другое время, Стас, возможно, на хамоватый выпад отреагировал бы как-то иначе, то теперь он превратился в живой, всесокрушающий таран. Не успев и ахнуть, приятели побитого верзилы тоже оказались на полу.

Когда в дверь курилки вбежал охранник, его глазам предстало невероятное зрелище. Невозмутимо покуривая, русский неспешно расхаживал взад-вперед, а трое натужно сопящих африканцев по его команде усердно отжимались от пола.

– …Давай, давай, шпана негритянская! – приговаривал Стас, победоносно взглянув на ошарашенного секьюрити. – Что смотрим, братан? Физкультуру вот двигаем в дикие африканские массы… Зер гут. Якши! Ферштеен, что ль? А вы не расслабляйтесь, бездельники! А ну-ка, живее, живее! Шнелль, шнелль! Цигель, цигель! Раз, два! Раз, два! Айн, цвай! Айн, цвай!

Ему почему-то думалось, что если негры не понимают по-русски, то уж по-немецки понимать просто обязаны. Наблюдая за ним, Зелма смотрела на Стаса одновременно с восхищением и обожанием. Взглянув на нее и строго прикрикнув на «физкультурников»:

– Не останавливаться, не останавливаться! Работать! Команды «отбой» еще не было! – он вышел к ней в коридор.

Признательно и даже с нежностью глядя на этого грубоватого крепыша, девушка неожиданно для него и тем более для себя самой быстро коснулась губами его щеки. Издав мученическое «Ммммм!», Крячко, как бы падая в обморок, качнулся к дверной притолоке и воздел очи горе, дав этим понять, что ранен ее знаком внимания в самое сердце наповал. Лукаво улыбнувшись, Зелма низко опустила голову и, о чем-то подумав, тронула его за руку, после чего что-то сказала, указав глазами куда-то в конец коридора. Означать это могло только одно – «Идем!»…