Было понятно, что крупные, из многих десятков тысяч человек, воинские контингенты действовали не только вдоль дороги Борисов – Москва и в окрестностях Днепра. Они несколько месяцев воевали и на севере современной Белоруссии, а основной рекой, около которой велись боевые действия, была Западная Двина! И раз так, то следовало присмотреться к району Полоцка внимательнее.

Оперативно закончив пересъемку брошюры и вернув книжечки мрачному Леониду, я вышел на улицу и быстро зашагал вдоль Двины, стараясь поскорее согреться после слишком долгого сидения в промозглом помещении. На какое-то мгновение сквозь рваную облачность пробился худенький лучик солнца, и я машинально взглянул на часы. Была половина первого и, следовательно, солнце находилось почти на юге.

В этот момент, будто повинуясь чьей-то тайной команде, я решил повторить тот прием, которым, по моим предположениям, некогда воспользовался гренадер, определяя направление по сторонам света, – раскинул руки в стороны и повернулся к светилу спиной. Лицо мое теперь было обращено к северу, а река… простиралась как раз с запада на восток! Невольно задрожав от обуревающих меня предчувствий, я, не разбирая дороги, помчался вниз. Нужно было срочно прояснить, куда же именно течет вода. Внезапно меня осенило, что та широкая река на карте гренадера была вовсе не Днепром!

– Ну конечно же, – бормотал я, почти кубарем скатываясь с крутого и скользкого откоса, – каким нее легковесным дураком я был до сих пор! Поверил какой-то надписи на карте, прячем единственной и ничем не подтвержденной! Одно это должно было меня насторожить! Глупо было рассчитывать на ее достоверность! То-то Яковлев ни черта не нашел! Тоже был хитро сбит с толку! Ничего больше на карте не было обозначено, а слово «Днепр» выведено четко и ясно! Но кем? Когда? С какой целью? Возможно, это была преднамеренная дезинформация. И как все складно вышло в итоге! Ведь каждому российскому военному было известно, что французы в основной своей массе отступали именно вдоль Днепра! Но тогда бы они зарыли там свою «большую кассу». А они почему-то закопали только «малую»! Уж не потому ли, что денежки прятали вовсе не подразделения основной армии, а те, кто вырвались из объятого пожарами Полоцка!

Едва не соскользнув в ледяную воду, я остановился у самого уреза серо-стальной жидкости и принялся вглядываться в ее хаотически колеблющуюся поверхность. Но на глаз понять направление течения воды практически недвижимой Двины было совершенно невозможно. Поискав вокруг себя глазами, я поднял валяющуюся под ногами пластиковую бутылку и, размахнувшись посильнее, метнул ее подальше от берега. Через несколько секунд стало ясно: река текла на запад. Ровно так, как и было указано стрелочкой на французской карте…

Если моя догадка была верна и Днепр в этой истории не играл никакой роли, то, может быть, на роль большой реки подходит Западная Двина?… Она действительно широкая, течет с востока на запад, вблизи нее происходили нешуточные бои. К тому же, по словам рыбака, добывающего обед для большого кота, глубина реки в летний период не превышает полутора метров. А ведь это как раз и есть те самые 5 футов, о каких было упомянуто в одном из документов «Дела».

Итак, следовало как можно скорее вернуться в гостиницу, где была возможность тщательно обмозговать новую догадку. Что, собственно, я тут же сделал.

В номере, к счастью, никого не было, и я вольготно расположился со своими бумагами и картами сазу на двух кроватях, намереваясь тщательно обобщить все собранные за сегодня сведения. При этом я вновь ощущал себя этаким матерым шпионом, ведущим глубокую разведку на вражеской территории. И пусть в данном случае я сам назначал себе цели и задачи, сути дела это не меняет, – драйв и азарт все равно остаются.

Довольно скоро я отыскал еще одно подтверждение своей свежепридуманной гипотезе. Сварив с помощью походного кипятильника в стакане первую порцию кофе и размешивая в нем молоко, я одновременно просматривал листы «Дела». И тут, словно по заказу, глаза натолкнулись на строки, написанные на первой же странице «Дела № 31» и как бы предваряющие все дальнейшие изыскания: «О зарытых в землю между Дорогобужем и Смоленском или Оршею деньгах».

«Между Дорогобужем и…» – пробормотал я, стараясь уловить ускользающую крайне важную мысль. Где-то я еще встречал название данного города'… Помнится, о нем упоминалось в том разделе, где описывалась первая поисковая экспедиция, проведенная гренадером в сопровождении Антона Ивицкого.

Торопливо пролистав страницы, я вскоре обнаружил то, что искал. И только теперь, изучая данные документы под новым ракурсом, я впервые начал осознавать иные причины, которые могли направить поисковые усилия царских властей в ложном направлении. Передо мной начал понемногу раскрываться весь комплекс сложных взаимодействий между участниками самых первых поисков, которые впоследствии смогли невольным образом сбить со следа даже такого опытного человека, как шеф жандармского корпуса господин Бенкендорф.

Следует представить, какая тогда в Париже заплелась интрига. Криминальный гений Семашко проявил себя в полном блеске, и только проблемы с визой на российской границе помешали этому авантюристу успешно завершить свою гениальную задумку и вытащить многопудовый клад золотых монет прямо из-под носа властей. И вот теперь полезно проследить тот странный маршрут, по которому двигались к кладу гренадер на пару с Ливски (он же Ивицкий), и то направление, которое избрал Семашко, направлявшийся на помощь своим соратникам.

Гренадер со своими спутниками начал поисковую экспедицию из-под Слуцка, и, двигаясь строго на восток, они достигли Дорогобужа, где Наполеон действительно побывал. Но далее-то! Заблаговременно обзаведясь телегами, видимо, совершенно необходимыми им как для маскировки, так и для вывоза грандиозного клада, они поехали вроде как в обратном направлении. Маршрут Дорогобуж – Смоленск – Витебская губерния никак не мог приблизить кладоискателей к реке Днепр! Скорее наоборот: они от него непрерывно удалялись! Иными словами, если поначалу они двигались в общем и целом по маршруту отступления французской армии, то, развернувшись, поисковики отправились на северо-запад!

В то же время неугомонный авантюрист Семашко перемещался по Европе тоже совершенно удивительным и как бы абсолютно нелогичным образом! Из Парижа он почему-то направился не в Польшу (по кратчайшему пути в Россию), а в Пруссию! Проехал через город Лиду (что в 100 км южнее Вильнюса) до самой Риги! Зачем? Ведь оттуда до Днепра (где некогда бродила великая армия Наполеона) нужно было уже на самолете лететь!

Вразумительно объяснить такие многосоткилометровые зигзаги простой любовью нескольких французов к длительным путешествиям по российскому бездорожью невозможно. Расстояние от Риги до окрестностей Могилева, где впоследствии интенсивно рылись в земле полковник Яковлев и князь Кочубей, – не менее 650 километров!

Объяснение такому странному поведению обеих частей французской кладоискательской экспедиции могло быть только одно. Ни сам гренадер, ни его новоявленный «друг» Семашко никогда и не помышляли заниматься поисками «малой кассы» возле дороги Москва – Борисов, как об этом опрометчиво написано в сопроводительном тексте к карте № 1. Анализ фактического материала неумолимо доказывал, что они всерьез намеревались извлекать клад в совершенно другом месте, никоим образом не связанным с рекой Днепр.